Кларк зарычал еле слышно, почуяв человеческий запах и расслышав ляг засова. Свет резанул по глазам, вынуждая отвернуться, пока зрачки не сузятся, привыкая к изменению освещения. Артур привычно вжался в стену: не ждал ничего хорошего после почти трех дней отсутствия Доминика. Три дня без еды, в темноте, не зная, что происходит - Артур уже решил, что терпение Мора-старшего исчерпалось окончательно, и выйдет он из этого подвала в ближайшее время. Но вовсе не так, как хотел, а вперед ногами. "Если он все-таки попробует убить... брошусь", - думал он про себя, подбираясь и пытаясь оскалиться, но клыки отказывали вылезать. Сил-то почти нет.
Черт, как жить-то хочется.
Артур звякнул цепью, все еще продолжая отворачиваться, пока его не окликнули. Голос был знакомый, но... не принадлежал Доминику. Так что Кларк неуверенно поднял взгляд, готовый все же к любой подлянке.
- Том? - переспросил он растерянно. Знал, конечно, что сыночек той скотины, что надела на Артура ошейник, гуляет где-то поблизости, но никак не думал, что папаша запустит нежно оберегаемого Томми в логово животного. Вот и не поверил в удачу.
Подманить. Вцепиться, вынудить Доминика выпустить Артура.
Прикинуться жертвой.
Этому Артур уже научился.
- Пожалуйста, - забубнил он, давным-давно задвинув гордость куда-нибудь, где та не будет мешать. - Только не бей. Только не делай этого, пожалуйста!
Вранье, конечно. Мор время от времени бил, конечно, волчонка, за год заключения тот много что наболтал ядовитым языком, да и сбегать пытался несчетное количество раз, но побоев Артур вовсе не боялся.

Артур быстро измерил взглядом расстояние от себя до Тома. Нет, не достанет. На чисто подметенном поле виднелась еле заметная царапина: Кларк прочертил её когтем, отделяя для себя то расстояние, на котором может достать подошедшего к нему человека. Прежде царапина была почти у самой лестницы, но вот уже как десять месяцев Доминик благоразумно сократил цепи, убрав лишние звенья, так что в распоряжении Артура были пара метров, никак не больше. Ладно. Придумаем что-нибудь.
Кларк придвинул к себе поднос с дразнящим запахом едой и жадно вцепился в кусок пиццы, напрочь забыв о всяких манерах и правилах этикета, которые когда-то пытался соблюдать. Есть хотелось дико, и когда Артур, в рекордные сроки прикончив свою пиццу, облизывал жирные пальцы, силы свои восстановил далеко не все.
- Где Доминик? - устав дожидаться, пока Том заговорит сам, спросил Кларк. Надеялся, что ответ будет в духе "сдох под забором", но вряд ли бы тогда сыночек был настолько спокоен. Скорее всего, уехал по делам. Но, по-видимому, не рассказал Тому всего, или тот пробрался в подвал без разрешения. Это хорошо. Это очень хорошо! - Он скоро придет? - стараясь выглядеть напуганным, спросил Артур. Опустил голову, позволяя отросшим волосам упасть на лицо. Знал, какое впечатление производит и собирался пользоваться своей виктимностью на полную катушку. Он повел плечами, словно при каком-то дурное воспоминании, и подобрал ноги, плотно сжимая колени.

Артур поджал губы. Промах. До чего же неудачно. Он-то надеялся, что Том окажется вовсе не в курсе отцовских делишек, тем более, как понимал Кларк, сынуля давным-давно свалил от Доминика, значит, они поссорились из-за чего. Были шансы, что Мор-младший легко поверит в дурные намерения Мора-старшего, но... шансы не сыграли. Нужно было срочно что-то придумать.
- Он не хотел меня убивать, - почти правда. Артур страдальчески изогнул брови, заглядывая в ужасно знакомые - в точности, как у "хозяина", - серые глаза. - И отпускать тоже не хотел. Тебя здесь давно, наверное, не было, а он... - Артур в тщательно сыгранном стеснении отвернулся, словно ему тяжело было говорить о своем унижении. - А он вел себя как полный псих. Нарушил ваш кодекс. Меня поймал. Ошейник надел, - с каждым словом Артур говорил все тише и тише. - Как только меня не называл, когда приходил... - договаривать не стал, надеясь, что прочее Том додумает себе сам, в силу собственной испорченности.
И почти сразу вскинулся, натягивая цепь, словно пытаясь рвануть к Мору-младшему в поисках защиты.
- Отпусти меня! Пожалуйста! Я... я больше не хочу здесь, с ним! Не нужен же ключ, можно и напильником, или... - Артур сверкнул посветлевшими глазами, подтверждая, признавая - да, оборотень! - и взмолился. - Или убей меня сам. Пожалуйста!
Кларк очень, очень надеялся, что Том мало изменился со времени их школьных встреч.

Не сработало. Артур думал, что с легкостью обхитрит этого деревенского простачка, но тот, хоть и уступал, избавлять от цепей оборотня тоже не спешил. Сволочь. Скотина. Мудак. Конечно, эти определения Кларк не озвучил, только покивал, мол, понимаю, да-да, конечно, - собирался дождаться более удобного момента, чтобы воспользоваться Томом, выбраться из подвала и перегрызть ему глотку, а отца... его убивать нельзя, но Артур обязательно придумает, как сделать так, что треклятый старик со своим треклятым амулетом жил подо...
Мысли Артура споткнулись, будто тот на всем ходу налетел на гранитную стену, разфигачив грузовик своих планов.
Когда Том поднялся, из-за воротника рубашки выскользнул уже очень знакомый Артуру зуб... амулет! Старик отдал амулет! Кларк судорожно перевел дыхание, пытаясь понять, чем это грозит лично ему. Точно пока не знал, но был уверен в одном: Тома сейчас никуда отпускать нельзя.
- Постой! - с неподдельной тревогой в голосе воскликнул он, снова попытался рвануться вперед, но цепи держали по-прежнему крепко, только обдирая новые ссадины на запястьях. Воспользовавшись тем, что Том подошел достаточно близко, ткнулся горячим лбом ему в ноги, не пытаясь напасть. Все равно убить - нельзя.
- Не оставляй меня одного! - заскулил Артур, так и не поднимаясь с колен. - Я тебя не трону. Честное слово! Смотри, я даже восстановиться никак не могу, - он торопливо вытянул ногу, демонстрируя содранные лодыжки, которые и в самом деле с трудом заживали. - Останься, пожалуйста!.. Мне так страшно. Я не сделал ничего плохого. Я не понимаю, зачем я здесь, клянусь!
Артур очень хорошо лгал. И вовсе не признавал ценность клятвы.

Отредактировано Arthur Clarke (2012-12-22 01:19:53)

А вот это, кажется, проняло. Артур быстро, коротко улыбнулся, пользуясь тем, что Том не может видеть выражение его лица. Тихо. Тихо. Не торопиться, понемногу. Качнул головой, проговорил упавшим, негромким голосом:
- Нет. Я не знаю! Наверное... вырезали всех. Доминик меня только забрал. Но я не убивал никого!.. - продолжал вдохновенно лгать Артур. Поднял, наконец, взгляд, вцепился Тому в руку, не позволяя отстраниться. Прижался к ладони щекой, снова заскулил еле слышно. - Я тут три дня уже один сижу. Посиди со мной? Не бросай меня!
Артур унижался, как только мог. Но с каждым словом комок ненависти все рос и рос, и проговаривая просьбы, Кларк мысленно представлял, как будет после освобождения выгрызать Тому внутренности. Месть будет очень сладкой. А о способе, которым Артур добыл свободу, не узнает никто, уж об этом-то он сможет позаботиться.
- Я все, что угодно сделаю. Что захочешь, - пообещал, быстро переводя дыхание, Артур, решив, что зацепил нужную струнку. Опустил ресницы, знал, что они как у девчонки, бессовестно на этом играл, бросая на Тома взгляды снизу вверх. Жался к его ногам, надеясь, что до этого балбеса дойдет, что тот не какой-нибудь гомофоб - да нет, не должен бы, иначе совсем по-другому среагировал бы на гнусные намеки о собственном отце.
А уж воспользоваться ситуацией... Артур бы вот своего никогда не отпустил.
Снова звякнул цепь, когда Кларк нерешительно положил руку Тому на пояс, на ремень, цепляясь и старательно, неуверенно-испуганно облизывая губы. Ну же. Только поверь мне. Только смягчись. И тогда, пусть не сейчас, но я избавлюсь от ошейника. И от тебя.
- Ты... обещал одеяло? Может... мы сможем... ну... - Артур замялся, якобы смущенный собственным поведением.

В первые мгновения Артур растерялся. Замер, недоверчиво рассматривая Тома, пытаясь соотнести вместе его запах, в котором уже проскальзывали нотки возбуждения, и почти братскую заботливость. По голове погладил, видишь ли! Аптечку пообещал! Артур еще сдерживался, низко опустив голову, пока Том не поднялся вверх по лестнице, но потом все же позволил себе сдавленно, зло зарычать, раздирая человеческие ногти о каменный пол. Да как он смеет!
И быть бы беде, но пока Мор ходил наверху, Кларк все-таки сумел успокоиться хоть немного. Ничего. Все еще можно исправить. Что Том говорил об отце? Судя по всему, несколько дней и ночей в запасе все-так есть, поэтому нужно не раскисать и вести себя так, чтобы Мор-младший за это время все-таки избавил Артура от цепей. Сломать его оборону.
Поэтому, когда Том вернулся, Артур послушно протянул ему руки, старательно морщась, чтобы показать - наручники, пусть и разомкнутые, не слишком-то приятная штука, верно?
- Спасибо, - сказал он. Улыбнулся как мог нерешительно. - Это не спектакли. Но мне правда ужасно одиноко и скучно здесь. Не думаю, что музыка особо поможет. Если не можешь отпустить, то, может, посидишь рядом? Я обещаю больше не лезть, если тебе противно или не нравится...
На этот раз Артур старательно опускал глаза, и смущение с досадой были почти настоящими - правда, в чуть другой тональности, но все же. Он подобрал под себя ноги.
- Если это из-за того, что я грязный... то вон там шланг, - Кларк показал подбородком. - Тебе даже не придется подходить для этого близко.

Здорово. Пальцем больше не тронет. Только закроет навсегда в подвале, пока Артур не умрет. От голода или старости, первое - более милосердный исход. В какой-то момент Кларку стало так отчаянно страшно при мысли, что он все-таки не выберется. Прежде он не допускал мысли, что не сможет освободиться, но если уж не в силах уболтать даже Тома, то ведь совсем скоро вернется его отец и... и что предпримет Артур тогда? Скорее всего, просто рехнется окончательно.
Его жизнь - дерьмо, пора смириться. Подвал - его последнее пристанище.
Артур заскулил, едва удерживаясь, чтобы не вырвать руки, на которые Том накладывал широкие полосы эластичных бинтов. К чему все это?! Пусть сдохнет от заражения, или чем там еще пугали, все лучше, чем влачить годы и годы в темном, сыром подвале, прикованным к стене. С единственными двумя собеседниками. Без охоты, без луны, зато с разлагающимся, погибшем от тоски волком внутри.
- Надеюсь, он там сдохнет, - зло отозвался Артур. - Сдохнет! - рявкнул он еще раз, показывая клыки, вновь подбираясь к стене, слабо отсвечивая бледно-голубыми глазами. Но через паузу, стоило перевести дыхание, огоньки погасли окончательно, и Артур схватил себя за волосы, потянул до боли, пытаясь привести себя в порядок.
Нет. Только не сдавайся. Том поддается, и он обязательно поддастся. Он защитит от своего отца. Он обязательно отпустит Артур.
- Прости, - пробормотал волчонок, забирая у вернувшегося Мора мочалку и пододвигая к себе тазик. - Только спину? Мне будет сложно, цепи мешаются, - он шмыгнул носом, надеясь, что недавнюю вспышку спишут не на тщательно контролируемую до того агрессию, а, например, на не выдержавшие постоянного стресса нервы.
Артур разодрал по шву брюки - все равно снять бы не смог, - и тщательно, педантично намылил мочалку. Ладно, Том. Покажем тебе маленькое шоу.

У Артура не было особого опыта в соблазнении охотников, но старался он на полную катушку. Так, что едва не вякнул: "Скотина, куда, я только начал!!!", когда Том бодро рванул вверх по лестнице. Придумал благовидный предлог, как же! Артур-то не дурак был, чувствовал сладковатый запах чужого вожделения, который Мор тщетно пытался скрыть, не показать ни взглядом, ни движением, но запах, запах! выдавал его с головой. И Кларк воодушевился еще больше, поэтому, когда Том вернулся, согласно и благодарно покивал. Улыбнулся ласково, как умел, до ямочек на щеках, и повернулся к охотнику спиной, снова опускаясь на колени, едва касаясь пальцами руки пола, и обернулся, чтобы протянуть мочалку:
- Спасибо! Ты просто не представляешь, как я соскучился по мылу и мочалке.
Штаны, значит, принес? Придумал как надеть? Ничего, Артур позаботится, чтобы как надел - так и снял, у них еще вся ночь (или даже день, смену суток он за год почти разучился чувствовать) впереди. Уж всяко не музыку будут слушать.
- Ты не жалей, - посоветовал он, подставляясь под томовы ладони, выгибаясь так, чтобы ему было удобнее возить мочалкой. - Я все еще сильный, ты меня не сломаешь.
Снова сверкнул улыбкой, тряхнул головой, отбрасывая со лба мокрые, слипшиеся пряди.
- Так что сильнее, - промурлыкал он, словно заправский кот, а вовсе не потомственный волк.

Артур помолчал, раздумывая, что ответить. Вряд ли он сможет соврать убедительно, слишком уж ненавидел Доминика, до зубовного скрежета, чтобы вот так спокойно сказать: "я прощаю его". Тем более, если тот отдал амулет сыну, оставил себя беззащитным, и сомкнув клыки на его горле, Артур не погибнет следом. Но, все же...
- Я ненавижу его, - ответил Кларк спустя, кажется, вечность, когда Том уже обливал его остатками воды. Подхватив с пола приготовленное полотенце, принялся тщательно вытирать сначала цепи - если заржавеют наручники, будет совсем плохо, тут уж в самом деле можно будет начинать бояться инфекции. Медленно поднял взгляд на Тома, посмотрел в упор.
- Но здесь я умру. Рано или поздно мой волк сдохнет, и я - вслед за ним, потому что не смогу делить душу с ним мертвым. Поэтому... - он пожал плечами, прошелся краем полотенца по животу, по волосам, накинул на плечи. - Если ты меня отпустишь, я уйду, мне ведь не с руки рисковать и снова попадаться в руки твоему отцу. Тем более, что он все равно скоро умрет или попадет в психушку. Это ли не будет лучшей местью?
Не будет. Так может показаться цивилизованному Тому, доброму Тому, который притащил волчонку в подвал тазикк с мылом, одеяло и свой айпод, который не хочет брать то, что ему предлагают. Но для Артура, видевшему простреленную голову отца, чувствовавшему уже не раз чужую кровь, смерти не от его клыков для Доминика было бы недостаточно. Это звериное дело. Мору, к счастью, не понять, поэтому Артур мог надеяться, что его не поймают на лжи. Поверят.
- Но сегодня... - но все равно глупо надеяться, что Том согласиться избавить от ошейника. Поэтому Кларк должен был сделать так, чтобы отцовские слова звучали бледно, неубедительно, чтобы Мор предпочел поверить Артуру. И ему-то казалось, что он знает самый лучший способ этого добиться. Самый лучший, самый простой. Поэтому он шагнул ближе, положил еще влажную ладонь Тому на плечо.
- Но сегодня я правда всего лишь не хочу быть одиноким. Ты же знаешь, как для оборотня важна стая. Как важно быть не одиноким.

О да-а. Коне-ечно. Говорить, ага. И просто спать. Обязательно. Ты можешь в этом сомневаться, Том? О, Артур будет послушным мальчиком. Оч-чень хорошим мальчиком. Таким, что ты не пожалеешь. В общем, Кларк снова послушно закивал. Забрал брюки, повертел, приложил к себе. Пришить, м? Вот ведь выдумал. Пустой перевод ниток, скоро все равно придется снимать. По крайней мере, Артур на это очень надеялся.
- Вряд ли я замерзну, - все же возразил он. - Я очень горячий. Тем более, ты принес одеяло. Так мне сесть? Лечь? Как тебе удобнее?
Да, они все еще говорили о подгонке одежды.
- Стой! И держи их у пояса, вот тут, - Том показал, как именно держать, случайно коснувшись действительно горячей кожи Артура. И принялся широкими стежками зашивать джинсы. Закончив, потрепал за брючину, вроде как все держалось.
- Как тебе? Нормально?
- Пойдет, да. Спасибо, - согласился Артур. Широковато, конечно, и спадали без ремня, но разве не того он хотел? - Так о чем ты хотел со мной поговорить? - он опустился на одеяло, подгреб под себя подушку. Снова взглянул снизу вверх, приглашающе похлопал рядом с собой и тут же придвинулся близко-близко, пояснив:
- Чтобы ты не замерз.

Отредактировано Arthur Clarke (2012-12-23 22:38:45)

Артур перекатился на живот, подгребая под себя подушку, чтобы опереться на локти и смотреть на Тома искоса, не позволяя тому читать эмоции волчонка, если тот вдруг решит зарекомендовать себя знатоком человеческих и не только сердец.
- Я помню Мол, - мечтательно протянул он. - Она была красавицей. Всем нравилась, - Артур опустил голову чуть ниже и добавил на порядок тише. - У меня тоже сестренка мелкая была. Ари. Ариадна. Твой отец пристрелил ею, когда она бросилась защищать подраненого Альфу. Ей было тринадцать, четырнадцать исполнилось бы в этом месяце, - тут он не лгал. Не смог бы лгать, потому что еще слишком хорошо помнил широко распахнутые глаза сестренки, с медленно гаснувшими золотистыми огоньками на радужке, оставляющими лишь карий цвет, медленно уходящий в мертвенную пустоту.
- Твой папаша... задел и меня, - Артур нервно облизнулся, в то же время не забывая делать это достаточно невинно-провокационно, стараясь, чтобы тянущее возбуждение Тома лишь усиливалось, но не ослабевало. О, Артур привяжет к себе этого парнишку, если он хотя бы процентов на десять похож на свою добренькую сестру Мол, и уж точно сделает так, что если не выберется из навязанного ошейника, то хотя бы устроит себе сносную жизнь до той поры, пока не подвернется удобный случай.
- Но не стал добивать. Решил завести себе ручного оборотня, как я понял. Чтобы выслеживать других стало проще. И ошейник на меня надел, чтобы я не смог его убить.
Нужно раскрыть карты, хоть немного добавить честности, чтобы история была убедительной. Артур перекатился на бок, протянул руку, чтобы оттянуть воротник и обнажить кулон: волчий клык, - задев ненароком все, что удалось задеть, кроме самого амулета. Оставил руку возле томова сердца, вздохнул тяжело и сказал:
- Пока человек носит вот это, я его ручной волчок. Не могу ослушаться. Не могу позволить ему умереть.

В сощуренных глазах Артура проскользнула тщательно контролируемая злость, сменившаяся настороженностью и позорно утонувшая в напускной расслабленности. Артур опустил ресницы, пряча собственную неуверенность, желания отстраниться, потому что несмотря на все тщательно выстроенные планы, вот так добровольно оказываться в руках и власти чужого, в общем-то, человека, которому черт еще знает что в голову взбредет, было откровенно жутковато. Но отступать было поздно, поэтому Артур только прильнул ближе, стараясь не касаться волчьего зуба, который, как он успел выяснить, оставлял ожоги не хуже раскаленного железа.
- Кто сказал, что я собираюсь от тебя уходить? - солгал Артур, прежде чем снова лизнуть припухшие томовы губы. Целоваться с парнем было... странно. Том не уступал, не был мягким, как девчонка, его ладонь, сжимавшая в горсть волосы на артуровом затылке, ни шла ни в какое сравнение с тоненькими девичьими пальчиками: сминала, жестко удерживала на месте, мешала толком перевести дыхание. Волчья часть инстинктов с ума сходила, нервничала, не понимая, нужно ли подчиняться, или лучше вырваться, отшатнуться, попытаться сбежать? Артур покрепче сжал переплетенные с Томом пальцы, вцепляясь ему в футболку, и велел себе успокоиться. Отпустить себя, двинуться по волнам накатывающего адреналина, невольного удовольствия: потому что несмотря на явно лидирующую роль, Том знал, как и что делать.
Артур неловко звякнул цепями, откатываясь на спину, чтобы освободить руки, обхватить освободившейся Тома за шею, притягивая его еще ближе, испытывая неконтролируемое желание потереться о парня всем телом, успокаивая нахлынувшую нетерпеливую дрожь.. Вынужденно уступая, лишь изредка получая возможность лизнуть, укусить в ответ, он слишком увлекся этой, безусловно, приятной игрой, и поэтому, когда соскользнувший с одежды кулон все-таки коснулся обнаженной Артуровой груди, тот не смог сдержать ошарашенного, почти собачьего взвизга, дернулся, пытаясь уйти от прикосновений, избавиться от боли. Забился в руках Тома, выдираясь, отталкивая его руками с отросшими когтями.

- Я не хотел,. Нет, нет, конечно, не обратишься - виновато заскулил Артур, больше всего опасаясь, что из-за его, Артура, растяпистости, Том сейчас передумает и сбежит, и, вместе с тем, отчаянно желая этого побега, потому что, судя по уверенным движениям, на одних поцелуях остановиться явно не выйдет. Артур же и в этих поцелуях-то не был асом, что уж говорить об остальном, что представлялось в смутной дымке подросткового порна и полного отсутствия практики в предполагаемом раскладе.
- Я... - тем не менее, Артур приподнялся на локтях, чтобы коснуться языком неглубокой царапины. Лизнул неуверенно, пытаясь забрать боль, как тому учила когда-то (в прошлом веке, не раньше) мать. Артур никогда не был ее лучшим учеником, но сейчас очень старался зализывать ранку, чувствуя, как от чужой боли начинают ныть виски: собственная урезанная регенерация не позволяла быстро "переварить" получаемую отрицательную энергию, или что там Артур забирал у Тома?
- Так лучше? - виновато поглядывая снизу вверх, спросил Артур, облизывая теперь собственные губы, слизывая с них сладковатую кровь и про себя мечтая, чтобы этой крови было много. Еще больше. Так, чтобы Артур едва в ней не захлебнулся и смог омыться в ней с головой. - Мне больно вместе с тобой, - добавил он на всякий случай, чтобы не сломать легенду. Вдохнул глубоко, заставляя себя приподнять многозначительно брови и почти пропеть:
- И, кстати, я уже давно не малыш.

А вот в планы Артура спать вовсе не входило. В его планы входило закрепить позиции, поэтому, воспользовавшись сменой положения, он оседлал Тома, опираясь о матрас, широко расставив ноги для устойчивости. Повел плечами, позволяя одеялу сползти, потому что и без того не замерзнут, а ладонями скользнул под футболку, чтобы облапать Тома за бока.
- Ты тоже, - в противовес своим бесстыдным действиям застенчиво улыбнулся Артур. В подвале было слишком светло, яркий дневной свет заботливо вкрученной под потолком продолговатой лампы здорово сбивал с мыслей, портил атмосферу. Но отпускать Тома выключать свет было слишком опасно. Сбежит еще.
- У тебя классные татуировки, - Артур обвел пальцем ту, что выглядывала из-под рукава футболки, и поинтересовался невинно, - а здесь тоже есть? - и, не давая Тому возможности взбрыкнуть, потянул край футболки выше, обнажая совсем не впалый живот. Кларк бы уже и штаны с Мора содрал, для верности, гулять, как говорится, так гулять!, но боялся, что слишком решительными, откровенными действиями просто-напросто спугнет этого недоохотника, тогда как Артуру было очень важно сохранить масляный огонек в светлых, словно талая вода, глазах Тома.
Поэтому, чтобы хоть немного отвлечь Тома от наверняка рождающихся в его мозгах мыслях о недопустимости происходящего, Артур наклонился, чтобы широко, по-собачьи, лизнуть обнажившуюся кожу.