Время летело незаметно. Ринго сживался с Аланом, Алан сживался с Ринго - они притирались друг к другу, привыкали, постепенно изучая друг друга. Индеец как-то совершенно незаметно взял на себя все дела по дому, потому как работал по ночам, а за утро успевал выспаться и встретить вернувшегося из клиники ветеринара обедом. Ему нравилось готовить, а сходить за продуктами в магазин и прибраться в доме было не так уж тяжело. Иногда даже в клинику к Дитону заскакивал, чтобы помочь чем-нибудь, а заодно занести инспектору чего-нибудь пожевать, если тот задерживался.
Это становилось привычкой.
Выходные немного выбивались из общего мерного распорядка дней. Не то что бы Агава не находил, чем заняться, но ночи тянулись слишком долго и нудно, если, конечно, "волчьи дела" не требовали вмешательства. Но этой ночью ему не до оборотней было - объявленное штормовое предупреждение было поводом для того, чтобы еще до темноты сбежать из дома в лес, не дожидаясь Алана.
Нагуаль любил буйство стихии. Шквалистый ветер, потоки воды с неба, вспышки молний - в этом было что-то завораживающее, первобытное, и филин жаждал бросить вызов стихии. Ночь, непогода - самое лучшее время для того, чтобы выпустить своего внутреннего двойника, потому как никто не заметит огромную недо-птицу на фоне неба...
Ветер бил наотмашь, выворачивал крылья почти до боли, швырял Ринго из стороны в сторону, молнии, казалось, пролетали совсем рядом. Перья быстро намокли под проливным дождем, потяжелели и тянули к земле, но парень летал, то взмывая к самым облакам, то спускаясь вниз, к промокшему городу, до тех пор, пока не промерз насквозь, не стал ощущать себя ледышкой. Только тогда он вернулся к дому ветеринара, но сильные порывы ветра мешали, не давали приземлиться. Индеец слышал голос инспектора, и честно старался последовать ему, но это удалось не сразу. Пришлось полавировать между верхушками деревьев и крышами, прежде чем получилось сложить крылья и практически рухнуть у самого порога коттеджа - ноги не держали, слабость после трансформации только усилилась. Агава был совсем измотан, но доволен, почти счастлив - адреналин зашкаливал так, что соображать получалось с трудом.

- В порядке, - коротко выдыхает индеец. Это единственное, на что хватает воздуха, выбитого из легких приземлением, которое больше походит на падение. Нет, он ничего не повредил себе, но количество адреналина в крови явно зашкаливало. Зрачок, неестественно расширившийся, закрывал собой почти всю радужку, отчего глаза казались двумя темными провалами на лице. Агава тяжело хватал ртом воздух, пытаясь выровнять сбитое дыхание, и в Алана вцепился с готовностью, потому как стоять на ногах мог с трудом, не говоря уже о том, чтобы идти. Какая-то часть его все еще чувствовала себя птицей, а человеческие ноги и птичьи лапы несколько различаются по части ходьбы. Мозг еще не успел перестроиться и включить "нужный режим".
Руки ветеринара скользят по холодной, мокрой коже, и там, где они прикасаются, мышцы дергает болью - настолько промерз там, на высоте, что сейчас резкий перепад температуры от ощущения чужого тепла вызывает микро-судороги. Но это приятная боль - тело, почти потерявшее было чувствительность, начинает оживать. Все в порядке, так и должно быть. и Ринго заливисто смеется, откидываясь на спинку дивана - он все еще чувствует бешеный свист ветра в ушах, а перед глазами, стоит лишь опустить веки, сверкают разряды молний. Фантастическое ощущение. Полотенце, протянутое инспектором, падает на колени - пока что сил нет вытираться, и по-хорошему нужен сперва горячий душ. С собранных в порядком растрепавшуюся косу волос течет вода, тяжелые капли падают на обивку дивана. Заметив это, парень поднимается - на краю сознания мелькает мысль о том, что не стоит портить мебель - и полотенце падает на пол, но собственная нагота сейчас не смущает нагуаля. Он только улыбается счастливой, какой-то сумасшедшей улыбкой:
- Я хотел полетать. Ты не понимаешь, Алан!.. - плевать на опасность, что ему сделается-то... Оборотень - это не  человек Испробовать на себе буйство стихии, ощутить всю ее силу... Это просто невероятно, и это не то, что можно высказать словами.

Кажется, Алан действительно переволновался. Надо было его предупредить, что ли, о таких экстремальных способах развлечения... Сейчас не пришлось бы лекции выслушивать. Ринго немного заторможено соображает - кажется, даже мысли промерзли насквозь и теперь медленно-медленно, неповоротливо ворочаются в голове. Он невольно тянется к теплу, исходящему от тела темнокожего ветеринара, прижимается щекой к его ладони. И удивленно смотрит на мужчину, когда сухие губы касаются его собственных - что это было? Не почудилось ли?
Но в этом невинном поцелуе - та же искренняя забота, что и во всех словах и действиях ветеринара. И ничего больше. Парень только смущенно и вместе с тем виновато улыбается:
- Прости, - нет, не было это попуткой суицида, но как это объяснить? Ведь правда - волновался. Перепугался из-за одной птички, вздумавшей полетать в непогоду. Ну подумаешь, опасно... Волков бояться - в лес не ходить!
В ванную, впрочем, Агава идет без пререканий. Он действительно промок и замерз, с волос капает холодная дождевая вода, его самого немного потряхивает легкий озноб, и горячий душ - то, что сейчас нужно. Один из самых эффективных способов отогреться. И нагуаль уже не шатается, не цепляется за инспектора - пришел в себя настолько, что может идти вполне уверенно. Что ему, сверхъестественному существу, сделается?
- Прости, - еще раз повторяет Ринго, жмурясь от удовольствия, когда струи горячей воды растекаются по коже, - Алан... Не считай меня ребенком. Со мной бы ничего не случилось... - что толку объяснять, если не можешь подобрать слов? Лучше показать. Индеец, не особо задумываясь о том, что делает, притягивает к себе мужчину и целует в губы, стремясь поделиться с ним своими ощущениями. Бешеный восторг, свист ветра в ушах, буйство стихии, которая сильна, как никогда... Бороться с ней до изнеможения, ловить крыльями потоки воздуха, сопротивляясь бешеным порывам ветра, пикировать к самой земле и снова взмывать ввысь... Кристально чистые, яркие эмоции, просто невероятное ощущение свободы и собственной силы - всем этим Агава щедро делится с Дитоном, выстраивая магическую связь через соприкосновение губ.

Поцелуй увлек - слишком много эмоций, слишком сильно было желание поделиться ими, да и Алан, похоже, понимал то, что Ринго пытался ему показать, но воздух закончился, и индейцу пришлось оторваться от мягких губ темнокожего ветеринара, шумно, рвано дыша и невольно довольно улыбаясь. Темные, почти черные глаза все еще блестели, но бесовские, шальные огоньки в них начинали потухать, словно отпечатавшиеся на сетчатке всполохи молний стирались. Все, хватит. Он дома.
Не задумываясь о том, с каких пор дом инспектора вдруг стал считаться его домом, привычным, надежным и родным местом, в которое хотелось возвращаться, где можно было почувствовать себя в полной безопасности, Агава широко, бездумно улыбается:
- Рано или поздно ты узнаешь все. Когда придет время, - кажется, начало отпускать, раз уж он способен скопировать манеру Дитона отвечать на подобные вопросы, чтобы поддразнить мужчину. И пусть понимает как хочет - сейчас Вуд не в состоянии адекватно мыслить, лучше уж они поговорят завтра, если Алану так захочется. А сейчас, когда адреналин уходил, вместо возбуждения накатывала усталость, сонливость, а горячий душ в таком состоянии не способствовал тому, чтобы собрать мысли в кучку. Скорее, еще больше расслаблял.
- Я и сам могу, - парень чуть нахмурился, но голову послушно наклонил, опираясь рукой о холодный кафель. Не вырывать же у ветеринара душевой рожок? Вяло шевельнулись мысли о том, что после душа волосы еще и расчесать надо, иначе спутаются так, что потом не продерешь. Не забыть бы... Горячая вода течет по коже, натруженные мышцы все еще дергает болью - крыльев нет, но осталась усталость, накопившаяся в плечах. Поклянчить, что ли, массаж у инспектора?.. По спине отчего-то мурашки пробежали, стоило только вспомнить, как пальцы мужчины только что поглаживали шею под волосами...

Ринго только тихо смеется. Дитон не был бы инспектором, если бы рисковал от таких мелочей свалиться с инфарктом. Он явно и не к такому привык, много повидал за годы тесного общения с оборотнями, а вот на тебе - волнуется. И от этого отчего-то тепло в груди становилось - приятно, когда о тебе заботятся, волнуются и ждут домой. Хоть внешне нагуаль и старался показать, что крут, независим и вообще если о ком и надо волноваться, то точно не о нем.
- Не так уж сложно, если привыкнуть, - Агава жмурит глаза от удовольствия - пальцы ветеринара мягко массируют кожу, размыливая пену по волосам, и кажется, что он вечность сидел бы так, в теплой воде, балдея от этих  неторопливых, уверенных движений.
- Это не компенсация, это мой выбор, - поясняет парень, все так же не открывая глаз. От обрастания перьями длина волос не зависит, иначе бы уже давно ниже задницы отросли. Сейчас же длинные, иссиня-черные пряди спускаются чуть ниже лопаток - этого хватает, чтобы отдать дань традициям предков, - Мне так нравится, ближе к природе и предкам себя чувствую, - и неужели Алан ни разу не замечал майки с символикой известных рок-групп, которые Вуд даже на работу надевал, потому как все равно под форменной курткой не видно? Можно было бы сделать выводы о пристрастиях и увлечениях своего подопечного. Лет в 13 юный индеец, впервые услышавший тогда The sex pistols, даже ирокез себе ставил пару раз.
Чистые волосы чуть ли не скрипят под пальцами - пена смыта. Ринго отбрасывает тяжелые пряди за спину и подставляет лицо под теплые струи душа, после чего встряхивается и решительно тянется за полотенцем - хватит, надоело отмокать, почти согрелся. Сейчас бы выпить чего-нибудь согревающего да под плед забраться... Но сперва нужно заняться волосами.

Вот ведь... Умеет задать вопрос, попав прямо в точку.
- И тех, и других, - Ринго запрокидывает голову и заливисто хохочет, - Make love, not war! - ему действительно нравилась философия хиппи и последующих за их поколений рокеров. "Хэй, Алан, не хочешь "делать любовь" вместе со мной?" - мысль глупая и вообще непонятно как попала в голову, и потому индеец не произносит ее вслух, только шальные темно-карие глаза поблескивают смешинками, когда он смотрит на выходящего из ванной инспектора. Запах изменился. Едва-едва, неуловимо, но... Что бы это значило? Реакция на поцелуй? Сам нагуаль не жалеет ни о чем, ему действительно понравилось - необычные ощущения от прикосновений к чужим губам, мягким и теплым, да и сам способ "как быстро переубедить мистера Дитона или хотя бы заставить его замолчать" хорошо себя показал. Но, может быть, ветеринару не понравилось?
Парень решительно выбирается из ванной и вытирается, заворачивая затем волосы в полотенце. Молча берет халат из рук вернувшегося Алена, накидывает его и запахивает, тут же перетягивая поясом. На ногах парень стоит уже достаточно уверенно, падать не собирается.
- Нормально, - Агава отворачивается, вытирая волосы, - Все в порядке. Мышцы только болят немного, натрудил, - еще б не натрудить, когда яростные порывы ветра норовят крылья вывернуть... Филин тихо фыркает и выходит из ванной, поднимается в свою комнату, едва не споткнувшись и не рухнув на лестнице, но все же препятствие пройдено. И даже расческа найдена, и Ринго лениво начинает продирать спутанные, мокрые пряди.

Когда ветеринар постучался в дверь комнаты нагуаля, тот сидел на кровати, подобрав под себя ноги, и все еще расчесывался - слишком уж запутались волосы, представляя собой один сплошной колтун. Он услышал шаги инспектора еще на подходе к лестнице, так что не был удивлен таким вторжением.
- Нет, не помешал. И от чая не откажусь, - индеец улыбнулся. В конце концов, именно его стараниями на кухне Дитона теперь имелся не только обычный, но и травяной чай типа матэ нескольких видов, а так же удвоенные запасы кофе и даже банка какао. Вот последнее, конечно, он бы сейчас и предпочел, а лучше просто молоко, но чай - тоже хорошо.
- Я и сам могу, - сообщает парень, поднимая на мужчину задумчивый взгляд, но расческу все-таки отдает безо всякого сопротивления и подставляет под нее голову, довольно жмурясь. Это на удивление приятно - позволять себя расчесывать, расслабившись, чуть ли не растекаясь аморфной массой по кровати. Недаром собаки любят, когда их вычесывают - Агава сейчас на себе это ощутил.
- Был бы легким - было бы совсем не то, - нагуаль улыбается, щуря глаза, гася вспыхнувшие в них при упоминании полета оранжевые искры. Он ведь и рвался в небо наперекор ветру именно потому, что трудно. Для того, чтобы бороться с бурей, испытать себя на прочность, получить заряд ни с чем не сравнимого адреналина, - Это из-за крыльев... Мышцы натружены даже в этом облике, крылья тоже болят - я и сейчас чувствую, - что-то сродни фантомным болям, ветеринар должен представлять, что это такое.

- Да. Легких - не ищу, - все-таки, ветеринар так его до конца и не понял... Может, еще раз попытаться? Еще раз поцеловать, делясь собственными чувствами? Или все же попробовать словами сформулировать? Выворачиваться из-под расчески не хотелось, и потому парень остановился на последнем варианте, - Нет, Алан. Не острых ощущений. Свободы.
Даже в резервации незримые (или очень даже зримые, с какой точки зрения смотреть) границы начинали на него давить. В конце концов, сорвался, сбежал, вырвался из клетки, но "внешний мир" далеко не сказочным оказался. Дома хотя бы не приходилось постоянно скрываться, держать свою суть в тайне, притворяться обычным человеком без всяких там сверхспособностей. Птица в душе рвалась на волю, но только в такие ночи он мог отпускать себя, позволять филину насладиться свободой.
- Я устал жить чужой жизнью. Такие полеты позволяют мне снова почувствовать себя собой, дать волю инстинктам. выплеснуть напряжение, достичь равновесия, - ноющие плечи и крылья - не самая большая цена за это. И Ринго готов ее заплатить. Что в этом плохого? Он же не убивает по ночам людей, не воет на луну, пугая собак - просто летает...
- Хочу, - соглашается Агава на неожиданно щедрое предложение, перекидывая свободную косу за спину. Распускает пояс халата, позволяя ткани сползти по плечам и ворохом застыть на кровати, - Это не проблема, - крылья вырываются из-под кожи, едва не задев Дитона и мебель вокруг, разворачиваются и с тихим шелестом опадают, складываются настолько компактно, насколько это возможно. Помимо крыльев меняются только глаза, вспыхнув оранжевым - обращение нагуаль контролирует идеально.

Теплые пальцы инспектора мягко ерошат перья, поглаживают крылья - это довольно странное и приятное ощущение. Ринго довольно жмурится, пряча улыбку, и чуть разворачивает крылья, подставляясь под эти осторожные прикосновения и поглаживания. Сведенные напряжением и болью мышцы понемногу расслабляются под умелыми пальцами, разминающими, массирующими, и парню хочется растечься по кровати лужицей удовольствия, тихо балдея. полностью доверившись Дитону. Но необходимость поддерживать разговор не позволяет полностью расслабиться.
- Вернуться в резервацию? Нет. Не хочу снова чувствовать себя в клетке, - Агава отвечает честно и прямо, потому что не видит смысла юлить или отшучиваться. Может быть, через много лет он все-таки вернется на свою родину, но определенно не сейчас. Сейчас ему нужна свобода, нужен целый мир, а не жалкий клочок земли.
Жениться, остепениться... Нет, это не для него. Индеец тихо фыркает и мотает головой в ответ на вопрос:
- Не хочу. Не для меня это. Меня не настолько сильно привлекают девушки, чтобы ради них снова забиваться в глушь, - не ради этого он сбежал в восемнадцать лет, раз и навсегда сделав выбор. Не ради этого учился в полицейской академии штата и грезил о создании какого-нибудь отдела по расследованию преступлений "со сверхъестественной подоплекой". Нет, нагуаль не хочет тихо-мирно проживать свою жизнь примерным семьянином, он хочет помогать людям. И оборотням - тоже. Следить за сохранением баланса.
- Знаком, - но несколько высокомерная латиноамериканка ему совершенно не понравилась. Впрочем, об этом Вуд благоразумно молчит, - Но я бы предпочел знакомство с местным шерифом и зачисление в штат полицейских, - под руками, разминающими плечи, хочется едва ли не мурлыкать, и Ринго позволяет себе плавно перетечь в "лежачее" положение, вытягиваясь на кровати, почти полностью укрывая ее крыльями. От живота по всему телу растекается странное тепло, и филин с удивлением и смущением ловит себя на том, что немного возбужден...

Вопрос инспектора поначалу вгоняет в ступор. Молодой нагуаль не сразу догоняет, что тот имеет в виду, а когда понимает, то громко, заливисто хохочет:
- Нет, нет! Я не так выразился! - хотя... Тут вообще есть, над чем подумать. Девушки действительно не так уж привлекали индейца, он ни на кого еще не западал, да и желание просыпалось редко. Его еще подростком учили сдерживать подобные желания, объясняя, что свою животную половину в такие моменты гораздо сложнее контролировать, что инстинкты могут взять верх над разумом. После нескольких красочных историй о том, как оборотни в порыве страсти теряли контроль и убивали своих любимых, а потом сходили с ума, Агава и вовсе решил для себя, что подобные проблемы ему нафиг не нужны, и со временем научился смирять желания. Если уж так сильно захочется, то можно посмотреть порнушку и подрочить, этого всегда было достаточно. А насчет парней он и не задумывался никогда особо... Ну, не считая Тома, конечно. Но с той поры много времени утекло... Ну и не считая того, что сейчас на удивление легко возбудился от обычного массажа. Наверное, всему виной адреналин...
- Не волнуйся, шерифа соблазнять я не собираюсь, - Ринго фыркает, чуть выгибая спину навстречу горячим ладоням Дитона, когда тот садится сверху, - Парни меня тоже не привлекают. У меня нет опыта в отношениях, - честно признается и тут же удивленно вскидывает голову, оборачивается, глядя на ветеринара через плечо, - Стайлз - сын шерифа? - как тесен Бикон-Хиллз... Неожиданно. Это может оказаться полезным. Стайлз знает об оборотнях, а его отец? А вот и ответ. Вуд снова утыкается лбом в подушку.
- Буду благодарен. Я мог бы постараться как-то объяснить происходящее, к тому же, всегда полезно держать руку на пульсе и знать, в какую сторону идет расследование, - и иметь возможность одному из первых осматривать места убийств в поисках улик, чтобы выйти на след настоящих убийц. Никакая служебная собака не почует следы преступника лучше, чем оборотень.
- Твой запах. Он изменился, - машинально замечает нагуаль, чуть поворачивая голову и косясь на темнокожего мужчину, разминающего его плечи. Почудились ему или нет нотки возбуждения? Но почему-то одна мысль об этом заводит еще сильнее... "Да что со мной такое?"

Интересно. Трудно было поверить в то, что Стайлз, у которого явно шило в общеизвестном месте застряло, действительно сын шерифа. Слишком уж... непоседливый, любопытный, в каждой бочке затычка. И, похоже, готов сунуться куда угодно, не особо задумываясь о риске свернуть себе шею. Как-то это не сочеталось с представлениями о шерифе города - по представлениям Ринго, такой серьезный и высокопоставленный мужчина должен был бы держать сына в ежовых рукавицах. Мировоззрение сына вождя, ага, который сам прошел через те самые ежовые руковицы. Но, видимо, мистер Стилински очень любит свое чадо и все ему с рук спускает.
- Я не знаком с шерифом лично, так что не могу судить. Но я удивлен тем, что у него такой... бесшабашный сын, - индеец улыбается. Впрочем, ему нравится Стайлз. Этот вечный двигатель на тонких ножках умеет располагать людей к себе - тех, кто достаточно умен для того, чтобы оценить его чувство юмора. У Скотта хороший друг.
И нет - Агава вовсе не считает, что с массажем пора завязывать. Он только-только прибалдел, расслабился, понимаешь ли, а ветеринар смутился и решил весь кайф обломать!
- Почему? Мне нравится массаж, - и запах тоже, - Нет ничего плохого в том, что тебе нравятся мои крылья, - филин тихо смеется. Дитон к его второй ипостаси относится с восхищенным трепетом, это очевидно, что ему нравится трогать и гладить перья, основание крыльев... А то, что от этого его "пациент" немного завелся - не так уж и важно. Естественная реакция организма.
Вопрос инспектора, правда, сбивает с толку. На секунду Вуду кажется, что ветеринар предложил "наверстать" с ним, но он быстро отгоняет эту мысль - что за глупость, Алан не стал бы делать подобные намеки, даже несмотря на тот поцелуй в ванной и эту неловкую ситуацию.
- Нет, не думаю. Это не то, что стоит в приоритете, - может, это и странно - ставить свою тягу к приключениям и помощи сирым и убогим, то бишь оборотням, выше секса (да и вообще чрезмерно равнодушно относиться к последнему), но Ринго привык к тому, что априори странен для большинства, - К тому же, я не хочу никому навредить, даже случайно. И лгать не хочу, - не за Эрикой же ухлестывать? Она несовершеннолетняя, как и многие "посвященные" в волчью тему девушки. Об оборотнях, конечно, знает еще и мисс Моррел, но с ней они не сойдутся характерами. И вообще, от девушек одни проблемы...

Страха перед отношениями с кем-либо Ринго не испытывал, отнюдь.  Было бы чего бояться. Другой вопрос, что его интересы лежали совсем в другой плоскости, и тратить время на ухаживания за прекрасным полом не хотелось. У него всегда была цель: поступить в колледж, затем - в Полицейскую академию, стать лучшим, показать, что чего-то стоит - потому и был одним из лучших в выпуске. Потом интересы сместились в сторону "найти нормальную работу", и в поисках оной индеец кочевал с места на место, нигде долго не задерживаясь. Какие уж тут влюбленности да отношения - и знакомиться толком ни с кем не успевал. А с кем успевал - для тех всегда был "недостаточно белым".
- Есть более интересные занятия, - парень усмехается краешком губ и косится на Алана сквозь завесь черных волос, упавших на глаза. Инспектор колеблется, но все же возвращается, и нагуаль выгибает спину, подставляясь под его горячие ладони, - Всякое может случится. Не хочу подвергать кого-то риску, - он и сам понимал, что шанс на то, что хищные инстинкты возобладают над разумом, минимален и риска почти нет, но ни одна девушка ему не нравилась настолько, чтобы начать ее добиваться. На парней в таком контексте Агава и вовсе не смотрел, но сейчас не исключал возможности, что мог бы попробовать, потому как руки Дитона, оглаживающие бока, будоражили, пробуждали древние инстинкты, старательно запрятанные поглубже желания... Когда губы мужчины обожгли кожу на шее, Вуд сперва подумал, что ему показалось, но от этого легкого прикосновения по всему телу прокатилась волна жара. Крылья вздрогнули и опали, Ринго привстал на локтях и обернулся, пытливо глядя на ветеринара - что это было? Это не было неприятным - скорее, наоборот.
- Вот уж кого бы не назвал старым и никому не нужным, так это тебя, - индеец улыбнулся, с любопытством вглядываясь в лицо Алана. Неужто действительно предлагает попробовать именно с ним? Или просто дразнит, старается растормошить? - Я не отказываюсь совсем. Если бы был кто-то... - прямой взгляд в глаза, - кто меня бы захотел, то я бы рискнул, - черт. Это все остаточный адреналин от грозового полета, помноженный на привязанность к инспектору и простую физиологию... Просто странно пьянящая майская ночь, но он действительно готов был рискнуть.

Ринго смотрел в непроницаемые глаза ветеринара и понимал, что наверняка ошибся. Не было со стороны инспектора никаких намеков - только что-то вроде дружеского участия, помноженного на почти-отцовскую опеку. И сразу же стало стыдно за свои домыслы. Он ведь и сам, как и Дитон, никогда не рассматривал мужчин в качестве потенциальных партнеров, просто доверяет ему настолько, чтобы забыться ненадолго и позволить увидеть, насколько устал быть один. Настолько, что так успел привязаться к человеку, оказавшемуся рядом.
Филин ожидал отказа. Собственно, он и принял слова Алана за отказ и никак не ожидал, что тот закончит согласием, мол, просто издалека начал. Индеец, приготовившийся уже было извиняться, как-то замять неловкую ситуацию, только ошеломленно моргнул, чуть настороженно глядя на темнокожего мужчину - не ослышался ли? Потом, прикрыв глаза, неуверенно улыбаясь - да уж, что тут сказать... Он и не ждал признаний в любви до гробовой доски, клятв верности и каких-либо обещаний.
- Ничего не говори, - шепнул Агава, снова вглядываясь в глаза ветеринара, искренне надеясь, что завтра они не пожалеют об этом. Потерся щекой о его ладонь, извернулся, чтобы удобнее было тянуться навстречу инспектору, приподнимаясь на локте. Осторожно, несмело ответил на поцелуй, одной рукой обхватив шею Дитона, притягивая его еще ближе. Только касание губ, легкий, почти невинный поцелуй - ничего больше. Вуд и целоваться-то особо не умел, потому и позволял Алану вести, подчиняясь его губам, прислушиваясь к своим ощущениям. И эти ощущения ему нравились...

Крылья пришлось сложить за спиной, чтобы не мешались, но все-таки поза была довольно неудобной. Молодой индеец, впрочем, старался не обращать на это внимание, сосредоточившись на поцелуе и своих ощущениях от него. Губы у Алана были мягкими и теплыми, но в то же время настойчивыми, требовательными - Ринго невольно задумался над тем, сколько же у ветеринара никого не было. Он ведь полностью отдает себя своей клинике, лечению животных, а остаток времени "съедает" наблюдение за оборотнями, помощь маленькой стае в Бикон Хиллз. Наверное, не только филин устал от одиночества - скорее всего, именно в этом причина того, что они оба вдруг ни с того, ни с сего решили "попробовать". И сейчас, анализируя ситуацию, Вуд для себя решил, что ни о чем жалеть не будет, во что бы эксперимент не вылился.
Он отвечал на поцелуй - немного неловко, но с искренним удовольствием, мягко, неторопливо, вдумчиво. Подчиняясь и открываясь, позволяя инспектору углубить поцелуй, эхом подхватывая его инициативу, отвечая на нее. Учился Агава быстро, и потому ощутил укол сожаления, когда Дитон отстранился.
- Неплохо, - парень и не думал отрицать тот факт, что его все устраивает. И даже больше - нравится. Только улыбнулся насквозь пропахшему смущением мужчине и поднялся, садясь рядом с ним и набрасывая на бедра халат - чтобы не смущать ветеринара еще больше.
- Не больше тебя, - индеец снова улыбается, пожалуй, чуть поддразнивающе. И с шелестом разворачивает крылья, заключая Алана и себя в своеобразный пернатый "шатер", после чего уже сам тянется к инспектору за поцелуем, находит его губы своими. Пусть это странно, смущающе и совсем непривычно, но зато - тепло и спокойно, надежно. "Я дома..." И не нужно накала страстей - он потом приложится, но сейчас хочется другого. Не секса, а просто быть рядом. Быть вместе, закрепляя это "вместе" поцелуями.