Пазлы – великое развлечение всех возрастов и слоев население, разминка для внимательности и проверка на скорость переключаемости между цветными картонными кусочками. Отличный убийца времени, в первые пару часов этой забавы, беспощадный маньяк-садист в несколько последующих дней. Собрали лошадку? Умницы, дети. Вот вам кораблик – уровнем покруче, море там практически одного цвета, а деталей – на полтысячи больше. Что, и этот уже доконали? Молодцы… Хуяк! – вот вам абсолютно белый прямоугольник, разбитый на десять тысяч сегментов!
Примерно в таком положении сейчас находился Александр Маллет. Нет, находился-то он всего лишь в своем доме, в его святая святых: помещение, практически лишенное незанятых горизонтальных поверхностей, с десятком фотографий различных людей, пестрыми лепестками-приписками к кадрам на клеящихся бумажках-напоминалках. Пол завален мишурой из всевозможных папок, бумаг, картонных блоков с архивными делами и газетными вырезками – абсолютный хаос комнаты привел бы в ужас любого мало-мальски опрятного человека и загнал бы в глубокую депрессию хоть раз взглянувшего на эту помойку перфектционалиста.
Маллет же просто чинно сидел посреди этих следов вселенской бури, изображая из себя йога ну в очень кривом лотосе, который, временами, когда парень потягивался, хрустя позвонками, или тянулся за стоящей рядом чашкой кофе, сползал в совсем уж убогий чертополох. Алексу было откровенно наплевать на всю свою видимую неказистость – тот думал. Ну, или просто ждал, пока где-то внутри окончательно не подохнет несостоявшийся детектив.
Очки уже давно валялись где-то под съехавшей на пол кипой старых подшивок газет за прошлый год – молодой человек и с закрытыми глазами мог бы повторить имена, принадлежащие всем тем людям, коих запечатлел в разное время глаз его камеры. Лица на стенах, и подписи рядом с каждым из них. И последовательность мотков красной веревки, что соединяла всех участников его молчаливой конференции на тему «что я уже знаю?».
Итак. Итак… Маллет, итак! - то ли в слух, то ли, все же, про себя гнул свою линию омега. – По меньшей мере, две стаи сейчас находятся на территории Бикон Хиллс. Определенно, одна из стай – стая Хейлов, точнее, уже, Хейла – Дерек. - глаза сами нашли фото в углу у окна, где темноволосый мужчина был запечатлен в пол-оборота. – Не такая уж и многочисленная стая, плюс довольно пассивная. На первый взгляд.
Пальцы сомкнулись на боках чашки, выстукивая на глухо звякающей эмалью поверхности прилипчивый ритм. Первый, второй, третий взгляды – ничего не менялось, просто потому, что заглянуть дальше внешних качеств Альфы было сложно. Метод исключения тоже не сильно помогал – если не нашлось, кому обвинить, это еще не значит, что и вина отсутствует.
К черту Хейла. - Кивнул Алекс, мысленно отметив, что пустое копание ничего не даст, а больше информации брать пока что не откуда. Шеф полиции. - от него Маллет тоже толку не добился. Все что имелось: множество висяков, после прикрытых, как нападение диких животных. Пара дел, касающихся все того же Хейла… Стоп, а что если?.. Нет, иначе бы материалы расследования не были бы представлены так дотошно, да и копал шериф всегда до самых мелких деталей. Неоправданное рвение, если Стилински... Короче, без если.»
Школа. – Да, юноша не зря решил пробить себе местечко в одном из самых больших скоплений подрастающего поколения. Оттуда еще браться молодым и амбициозным хищникам? Но и там пока глухо… Из найденного – несколько подозрительно стойких запахов оборотней, да меч охотников в кабинете директора. Оборотни, вне всякого сомнения, там были, но, не столкнувших с ними буквально нос к носу, обнаружить их – весьма проблематично.
А, меч… Ардженты. – Да, древнейшая семья охотников. И то, что они так же плотно засели в этом городишке – все ровно, что сигнал о бушующем внутри Бикон Хиллс бедствии. Странно, но этот год был отнюдь не удачным для семейки – самоубийство, убийство… Стоило бы капнуть, было бы где побезопаснее.
Кстати, а ведь младшую Арджент не раз видели вблизи обгоревшего дома… Да, Хейлов. - круг, точнее, моток красной нитки замкнулся, а вместе с ней – медленно, но верно завязывались узлом извилины самого Маллета. Тот, чертыхаясь, разогнулся, наконец, поднявшись с дощатого пола. Почесывая в темных вихрах на затылке, он прикрыл за собой дверь своего детективного агентства и, закурив, отправился на кухню.
Внутренний голос малодушно нашептывал, что стоит, если и не забросить это всюду тупиковое занятие, то хотя бы временно от него абстрагироваться. Распаковать все еще покоящиеся в коробках вещи, для начала. Или обзавестись нормальной кофеваркой, а к ней – тостером. Или…
Алекс задумчиво покосился на папку, разительно отличающуюся от тех раскиданных по углам комнаты картонных архивных папок – аккуратная, пластиковая, матово-синяя обложка с вложенными в нее стопкой отпечатанных А4. Достать ее, проведя при этом раскопки в собственных вещах, растянувшиеся практически на час, вынудил звонок, прошедший сегодня утром на вновь восстановленный телефон парня: пожилой, въедливый и надсадно кряхтящий в трубку сигарным дымом деток, а по совместительству и практически самый гениальный, если бы не был по молодости одним из самых ленивых преподавателей его специальности. Старик, еще в бытность Александра студентом, разваливался на глазах, но при всем, при этом был настолько колоритным и располагающим к себе, что молодой оборотень не смог отказать своему куратору диплома в номере телефона – для связи и «наблюдением за деятельностью подающего надежды молодого человека».
Разговор не был сильно полезен, не отдавал особой ностальгией или душевностью, но последние слова старика: «Мистер Маллет, помнится, ваша работа по подростковым девиациям и адаптации в старшей школе произвели на некоторых кхм… Критиков неплохое впечатление. Продолжения я так и не смог лицезреть. Вы бы подняли бы старые наработки, освежили материал…».
- Мне всего лишь надо пробить почву на тему публикаций и связей в прессе этого города. – Строго глядя на папку, проговорил Алекс. Та осталась к его словам абсолютно безучастной. – Некролог по какому-нибудь пострадавшему в нападении «диких животных», с сетованием на органы власти и правопорядка. Пару откликов, но получить можно, вдруг, что полезное будет… Опять же, кинуть очерк о загадочно и нереальном. «Я тоже видела это, друг мой, его глаза…» - всегда работало.
Разговаривать с собой – тоже часть будней парня. Без своих же словесных подоплек Маллет вряд ли бы разобрался в тех фолиантах скомканной информации, которая покоилась в его голове. Накапливалась и откладывалась со странной логикой и систематикой где-то на дне. И самое ужасное, что даже ненужные знания покидать ее не особо хотели.
Пристрелить тройку зайцев одновременно: отвлечься от практически нулевой наработке информации за целый месяц, ознакомится с работой привычной ему, как журналисту,  среды обитания и все там же совместить приятное с полезным – найти голос, который сможет говорить внятно и по существу.
Спустя сорок минут звонков и пререканий Маллет определился лишь одним – нашел кандидатуру на роль «гвоздя программы» его еще ненаписанного некролога. Известие, что главный редактор издательства пропал основательно и бесследно.
Еще час времени, половина пачки синего Winston’a и чуть охрипший голос – и вот уже у Александра есть адрес кого-то, кто, по смыслу слов всех этих разнокалиберных голосов на том конце провода,  кто сумеет заменить ему так не вовремя утерянного адмирала от пера и чернил.
Обедом парню стал крепкий и кисловатый кофе в пластиковом стаканчике, который Маллет прикончил по пути до нужного дома, чинно переругиваясь с женским голосом из навигатора и мысленно долбя по всем частям подвески шумный Форд.
Щелчком указательного пальца отправив окурок со ступенек куда-то в сторону, юноша вдавил кнопку дверного звонка, задумчиво покусывая нижнюю губу.
- Мистер Лэрд! Это Александр Маллет, вам должны были - надеюсь. - передать о моем приходе. - О моем приходе, Маллет. Радость моя...

Юноша, дождавшись отклика по ту сторону двери, приоткрыл входную дверь, шагнул в прихожую, переступая при этом через несколько лежавших у самого порога газет. Парочка свернутыми в трубку выпусков здешней прессы могли быть как рекламным ходом, дескать «тут живет тот самый, да-да, тот самый, который за редактора», так и знаком того, что хозяин дома (неплохо обставленного, кстати) закоренелый домосед.
И пьяница - мысленно добавил Маллет, заглядывая в дверной проем гостиной в поисках владельца голоса, но натолкнулся взглядом лишь на вереницу приконченных бутылок с горючим. – И курильщик. Клок сизого сигаретного дыма только что прокурсировал в сторону задернутого шторами окна. Все тот же дымок тянулся от одной из переполненных пепельниц – окурки с вензелем недешевой марки табака на фильтре заставили гордого владельца пачки крепко Winston’a глубоко вздохнуть остатки роскоши, так, на будущее.
В целом, проходя в сторону кухни – второго пункта назначения в списке «поиск искомого», парень уже сложил в голове общий образ своего возможного в будущем работодателя: этакий плотный мужик, лет под сорок, с наждачной щеткой усов и проседью в висках. Добавив к мужичку в голове волосатые руки и клетчатую рубашку, а так же услышанный ранее хриплый голос, приглушенный дверью, Александр глубоко вздохнув, шагнул на кухню.
От сцены, в лучших традициях гоголевского «Ревизора», молодого человека спасла только многолетняя выдержка и то каменно-вежливое ворожение лица, которое, будучи еще студентом, он отрабатывал по вечерам перед зеркалом. Образ в голове схлопнулся, обиженно посопев в щеточку моржовых усов, а на его месте встала картинка, которая открывалась перед глазами в реальном времени.
Молодой мужчина, явно еще не шагнувший за отметку тридцатилетия, восседал на кухонном столе и отсутствующим взглядом изучал нечто, покоившееся у него в руках. Маллет привычно скользнул зрачками по фигуре хозяина дома, секундами отсчитывая количество кадров. Ненарочная щетина и знакомые тени под глазами – сам омега имел точно такие же. Темные волосы, отросшие, на взгляд Алекса, чуть сильнее, чем нужно. Бледная кожа, но именно того типа, которая и не нуждалась в близком контакте с солнцем. А, ну еще и обнаженные плечи, подтянутый живот и красивые руки.
- Я не вовремя. – Вместо приветствия констатировал молодой человек, со смешанным чувством оторопи и разочарования проговорил он, следя за полным отсутствием признаков эмоции на лице мужчины. Что-то подсказывало, что «мистер Лэрд» не в том расположении духа, чтобы слушать сейчас молодых авторов, выбивающих себе лишнюю полосу в еженедельном издании.
Александр уже спешно продумывал, как, не теряя при этом лица, аккуратно раскланяться и свалить обратно к… Тут бы его сморщило, если бы лицо по привычке не светило все ту же сдержанно-смиренную маску приятного незнакомца. Возвращаться к своему осточертевшему бегу по кругу, там, где факты – рыхлая почва, а пробелы – вся остальная тропа для пробежки. То, что называется незнанием – самым сильным и глубоко ранящим оружием против Маллета.
Пойти накидаться что ли самому? - вспоминая ассорти алкогольного гурмана, оставшееся в гостиной, мелькнула в голове вполне годная идея. И, за одно, посидеть за никому ненужным школьным планом? Полистать им же некогда написанную методичку, позалипать на старые ошибки?
- Дело не срочное, может и подождать. – Начал пробивать себе отходную, проговорил темноволосый оборотень. Стоило бы, конечно, смотреть во время разговора на собеседника, но Алекс предпочел слегка оглядеться, из атрибутов помещения и их же стиля собирая рамку для картинки под названием «Фауст Лэрд». Гиппократ был не совсем прав, когда обмолвился своим незыблемым «Ты – то, что ты ешь». Человек, это еще и «где ты», «с кем ты», «какая у тебя», «о чем ты там», ну и менее официальное «какого ты вообще».

Отредактировано Alexander Mallet (2013-10-24 01:50:25)

Маллет не был дипломированным психологом, вольнонаемной плакальщицей, он даже не был одним из тех людей, которые с легкостью могут понять и бурно сопереживать чужому горю – просто большинство случаев, которые так накрывают человека с головой, ему не знакомы. Поэтому, наверное, он просто смотрел на собеседника, отмечая едва заметные детали той гаммы чувств, что, скорее всего, плескалось в душе у мужчины: неверие, тоска, боль… Темнотой на дне глаза или эхом боли в зрачках. А может, тот ободок металла, который с таким усилием проворачивался в пальцах человека. Или глухой, раскатистый ритм его сердца, дыхание, что вырывается из уст неслышно, с небольшой задержкой, которому стоит хоть немного придать звучания – и он обратится в стон, но не знакомый Алексу стон наслаждения и не вздох раздражения, а протяжный, полный злобы и отчаяния.
- Все нормально. – Юноша только кивнул, мысленно пожимая плечами. Если постоянно повторять эту фразу себе, однажды можно и поверить. В любом случае, Фауст прекрасно справлялся со своей ношей, не выдавая практически ничем непорядок в своем «в порядке».
- Я так понимаю, вы из издательства? Какие у вас вопросы? – соскользнув с деревянной крышки стола, взглянул на него Лэрд. Александр потянул за лямку свой рюкзак, больше похожий на вещмешок времен второй мировой, распустил шнурок, стягивающий горловину сумки, и извлек на свет ту самую синюю папку с двадцатью двумя листами некогда заброшенного диплома.
- Не совсем из издательства. То есть… - Парень кашлянул, опуская распечатку на стол, сцепил пальцы в хлипкий замок. – Я вроде как собирался предложить вам свои услуги, как корреспондента и, заодно, начать с публикации кое-каких готовых работ.
Звучало как-то не так – Маллет честно не мог вспомнить, как продумывал этот диалог. Видимо, мысли по этому поводу вылетели из его головы, замещенные свежесобранными деталями от обстановки дома редактора и им самим. С ним так часто бывает – вроде бы абсолютно не касающаяся его ситуация, человек или место, а в сознании сильно оседает. А потом – выливается в строчки, где отдельно описаны персонажи, созданные по образу и подобию зацепивших и не очень людей, «разговор» с чужим помещением, в деталях повествующий о складе и типе характера хозяина и о огрехах в связке стилей. Да, Алекс вполне мог бы стать среднестатистическим художественным писателем, если бы умел стягивать все три компонента: персонаж, сюжет и место, в одну связку. Но увы…
- Я имею в виду, что хотел бы вникнуть в работу вашего издательства и начать сотрудничать с ним – штат у вас довольно небогатый, насколько я успел узнать и, в последнее время, тематика скользит лишь одна – я лишь хочу предложить некое разнообразие, этакий контраст, который смог бы охватить больше интересов аудитории.
Ага, Маллет, здорово выходит. Вот тут у нас будет про зверские убийства. А сюда мы вставим научно-публицистическую работу о подростках внутри замкнутого социума. А вот ту, колонка «ищу мужа на час» - хмыкнул парень, проговаривая про себя вышесказанное. Алекс явно куда-то не туда клонил, и намного бы легче было, наверное, просто сказать: «мне нужен неограниченный доступ к информационной сети вашего издательства, событиях, людях и планах. А, еще и про оборотней, так, чуть-чуть.»
- Кофе. – Прервал свой монолог молодой омега, следя за манипуляциями едва-едва ожившего хозяина дома. – Так вот, не подумайте, что я пытаюсь повлиять на привычный расклад и акценты в вашем издании, просто, как меня заверили в телефонном разговоре, у вас есть пара полос, забитых под вопросом, а последние два выпуска – сплошная траурная лента. И других материалов не предвиделось.
Александр заговорил несколько увереннее, избрав для себя модель поведения в стиле молодого, амбициозного и не сведущего, при том, в деталях работы издательств и их общей структуры. Он даже решил не обращать внимания на резкие телодвижения мужчины и звук рухнувшей в эмалированную раковину кружки. У всех свои способы релакса. Дернуло его лишь тогда, когда Фауст, чуть подавшись вперед, не… Принюхался?
Маллет прикусил губу, в душе тихо матеря так не вовремя начавший улетучиваться дымный кокон, что последние минут десять стеной стоял между ними. Это у меня туалетная вода такая приметная? - недовольно поморщившись, подумал оборотень. Если он что-то и знал о косметических ароматах, то это то, что они не должны быть навязчивыми и незаметно вплетаться в личный запах тела.
Он бы так и продолжил говорить, если бы не телефонный звонок, озаривший только что включенный мобильный Лэрда. Юноша замолчал, опустив подбородок на сцепленные пальцы рук. Сидя в пол-оборота к редактору, он отчетливо мог слышать как его реплики, так и каждое дребезжащее динамиком слово на том конце провода.
- Выражаю свои искренние соболезнования в связи с утратой мистера Финча. – Маллет кинул взгляд на стоящего неподалеку Лэрда, читая эмоции на его лице. Нулевые эмоции, мужчина прекрасно держал себя в руках, насколько мог судить сам Алекс. Сам он никого и никогда всерьез не терял – даже его мать, погибшая от лап его внутреннего зверя, не была ему столь близка. Любовь из благодарности и чувства долга – вот все, что связывало его с родителем. Они были уж слишком разные – вряд ли сын и мать смогли бы общаться так же, если бы не были родственниками изначально. Но окрасить в пронзительно-синий цвет его радужку убийство человека с такими натянутыми отношениями не помешало.
- Он будет у вас минут через пять. – Донеслось из трубки и Александр невольно вздохнул, почти соболезнуя Фаусту – столько гостей в такой недобрый «добрый день» он переживет, лишь скрипя сердцем и зубами.
- Простите, я отойду на пару минут. Извините. – Проходя мимо юноши в сторону прихожей, потратился словами вежливости хозяин дома. А Алекс… тот смог лишь кивнуть, когда почувствовал, как шлейфом тянущаяся за движущимся человеком воздушная волна ударяет в нос, заставляя рот наполняться слюной, а зрачки – расширятся. Дернулось сердце, заводя свой холостой, ускоренный ход – признак волнения, который Маллет сумел подавить во внешних проявлениях, но задушить в нутре не мог.
И если Лэрд, ранее, принюхивался, подозревая, то Александр сразу смог понять, кто сейчас извлекает из стенного шкафа картонную коробку. Теснота мира и мысли о ней как никогда актуально пронеслись в голове юноши.
В совпадения он не часто верил. Безопасности соседства с представителями его расы – тем более.
- Я закурю. – Пробормотал журналист-неудачник, со скоростью экзаменационной минуты извлекая из кармана зажигалку и пачку крепкого, как нельзя кстати терпко и сильно пахнущего табака. Показаться невежливым – самая малая цена за то, чтобы остаться всего лишь незнакомым человеком. Ведь омегой в волчьей шкуре для Лэрда, беты без метки изгнанника, он быть не хотел. Так что пора бы восстановить сигаретную завесу хотя бы в этой комнате.

Отредактировано Alexander Mallet (2013-10-24 15:28:53)

Если бы Маллет не страдал от вечного нарушения сна, проще – от бессонницы, он мог бы с легкостью поверить, что все это – сон. Пошел наниматься на работу – встретил волка. Стоит перед классом в школе, распинаясь о всякой ненужной растущему детскому организму информации – и тут ощущается стойки душок зверя, а то и зверей. Казалось, что Бикон Хиллс – альтернатива средневековым Лысым горам, где встретишь все, что угодно, но вот нормального человека – увы. И это все никак не начинало нравится Александру, хоть по всем признакам жанра «фантастика», где он – главный герой, а лучше вообще – героиня, должен был уже наступить тот момент «приобщения к тайному». Может, алгоритм нарушен потому, что он всего лишь один из клыкастой братии?
Юноша отстраненно слушал шорох бумаг и шелест пакетов, доносившийся с полок шкафа в коридоре, по мановению деятельных рук Лэрда слетали листы бумаги, папки, документы. Он, вдыхая пары тлеющего табака, успокоено слушал дробный стук капель из приоткрытого крана, разбавленные стуком сердца Фауста и его собственным постукиванием пальцев по краю пепельницы.
Это невежливо - пробормотал он, вслушиваясь в разговор оборотня с курьером. Неэтично - поморщился парень, слыша горький сарказм в голосе Лэрда, подозрение в голосе военного. Звяканье цепочки о что-то металлическое. Удар. Правильно - усмехнулся Алекс, упираясь локтями о столешницу, прижался сложенными ладонями ко лбу. Волноваться за, как оказалось, оборотня не было смысла – ему и выстрел из дробовика не повредит на долго, если дробь не пропитанная аконитом. А вот если он сейчас сорвется… И все же, юноша готов был признать, что мужчина ему становится симпатичен.
И… Нет, Фауст, как ни в чем не бывало, вернулся на кухню, уже даже при полном комплекте гардероба и тусклым армейским медальоном на шее. И кольцо. Парень отвел взгляд, не зная, куда сейчас приткнуть его. Ну… О, вот, чашка. Кофе, точно…
- Какого рода готовые работы? – устроившись напротив него, Фауст взглянул прямо в глаза, словно не слушая даже ответ, а просто считывая то, что стоит за ними. И Маллет решил быть несколько более честным. Хотя бы из-за симпатии к главному редактору.
- Абсолютный бред. Еще со времен диплома остались. Формат точно не для еженедельников – голая статистика и недохудожественное идеалистическое рассуждение о школьном периоде и подростковых девиациях.
Юноша пальцем отщелкнул папку на другой край стола, впредь обещая себе не брать подобную хрень в качестве резюме.
- Например? Тысяча и один способ вырубить дикую пантеру? – Алекс усмехнулся, отмечая, что с участившимися нападениями на людей, такую статью с руками оторвут. И не важно, сколько слов реально полезных советов там наберется.
- Или «Оборотни на концерте в школе Бикон-Хилз»? – Палится можно многим. И вдруг наползающим на лицо вежливо-заинтересованным, копированным с других лиц выражением – тоже. Александр, беря паузу, глотнул чуть теплый крепкий напиток, стряхивая с тлеющей на краю пепельницы сигареты темно-серый пепел.
- Если понадобится, могу и об этом. – Смотря практически с вызовом в пристально следящих за ним глаза. Ох, и шаткое же было у него отношение… И угораздило же. А ведь парень надеялся не светится ни перед одной из стай еще, по крайней мере, месяца два.
- Это не наша вина. – Теперь уже очередь Маллета была смерить Фауста внимательным взглядом. «Да неужели?» - наверное, так сейчас можно было бы охарактеризовать взгляд глаз цвета вишневого дерева.
- Не сомневаюсь.
- Что конкретно ты можешь предложить? – Оставив свою манеру кружить вокруг, в лоб выдал Лэрд. Алекс неопределенно пошевелил пальцами, давая понять, что весь спектр его возможностей сейчас невозможно описать парой слов.
- Мы можем запустить пару рубрик, но это не разрядит атмосферу – а скорее будет выглядеть жалкой попыткой, которая окончательно угнетет людей.
- Я понимаю. – Слова редактора имели несомненный смысл, а картина «пира во время чумы» в издательстве встала буквально перед глазами.
- Вот если бы ты предложил детективное расследование – это смогло бы оживить обстановку. Люди хотят знать, почему звери так взбесились – что на них так влияет: ядовитые выбросы, уничтожение привычной среды обитания… - Тот прищурился, выдыхая в сторону Маллета приторно терпкий дымок, ожидая от него… Чего?
- А хоть бы и расследование! – Прижав подбородок к запястьям сведенных рук, Александр склонился над столешницей, с азартом, который давно не испытывал, играя в гляделки со своим возможным работодателем. Отчего-то хотелось улыбаться, слыша из уст Фауста сладко-знакомое душе парня слово «расследование». Черт возьми, а может, и правда, к черту все эти оборотнические делишки, забыть, как страшный сон, и заняться человеческим изучением поведения горных львов и пум?
- Да, почему бы и нет. Я могу этим заняться, если это интересно, уместно и актуально. У меня есть к этому… - Алекс усмехнулся уголком губ, но и глаза его в этот момент не врали – чертята в них явно отражались. - Некая предрасположенность.

Молодой омега знал лишь одну вещь наверняка: не стоит сильно полагаться на внутренние симпатии и общие предрасположенности плутоватого сознания, когда дело касается чего-то жизненно важного. Вот и сейчас, мысленно отсчитывая время до того момента, когда Лэрд просто напросто в лоб задаст один, вне всякого сомнения, интересующий его вопрос, Маллет размышлял – а что сказать-то, серьезно? Всю правду? О, не переживайте, я всего лишь беглый омега. Много хлопот не доставлю, никого не порешаю? Что мой якорь? А, всего лишь осознание того, что я – человек разумный, а так же великая гордость и отвращение к полуночному зверю у себя в нутре. А дальше – Алекс-Алекс, а почему у тебя такие синие глазки? А за что это тебя из стаи попросили? И все это не считая того, что омега, по сути своей – абсолютно неконтролируемая тварь, обычно существующая без моральных и этических норм, альфы и якоря в придачу.
Врать? Ох, как не хочется. И даже не потому, что вряд ли получится…
- Значит нужно переделать. – Александр был совсем не против. Хоть переделать, хоть полностью сменить стиль, тему и цель написания. Черт, и каждый раз, когда в его же присутствии штудируют его текста, сразу хочется свалить в другую комнату, так как внизу живота собирается прохладный комок, а по спине бегают мурашки, чуть ли не смущения. Давно студентом были, молодой человек? Ох, давно, падре. А ощущение все такое же? Истинно так, святой отец. На исповеди, правда, легче – между вами и дедулей в рясе как минимум есть хлипкий слой ДСП.
- Мне плевать, понадобится это вообще когда-нибудь или нет. – Фауст, как будто специально приклеился к этим чертовым листкам бумаги – Маллет же явно был не рад такому пристальному вниманию к своим скромным трудам. В голову закрадывались различные мысли, от мать моя, а сам-то я давно заглядывал туда? до слушай, парень, а это точно та папочка? - Главное – что ты можешь об этом писать.
- У меня с некрологами, правда, не очень ладится. – Пользуясь тем, что мужчина не спешит подымать глаза на своего собеседника, юноша добавил в голос чуть-чуть сарказма и присыпал сверху доверительной неуверенности. Так, для разрядки своего внутреннего напряжения.
Ну, наконец-то! - молодой оборотень явно испытывал больше приязни к своему будущему работодателю, когда мог лицезреть его глаза. А то все больше казалось, что над ним тупо издеваются, тихо и основательно обхохатываясь с ученических ошибок стиля.
- Предрасположенность, говоришь? – «Так точно» - хотел было браво отрапортовать парень, но вовремя вспомнил, что военной тематики на сегодня Лэрду достаточно. А то, глядишь, а следующий некролог будет по тебе. Мало ли… Но уж слишком строго выглядел редактор, который то проницательно щурился на молодого журналиста, то хмурился, аки директор школы на педсовете. - Ты их как, на дерево загонять будешь? Или по носу отхватывать когтями? А, может,  стоит организовать групповое преследование? – Маллет неосознанно дернулся, едва заметно, словно кто-то окатил его россыпью холодных брызг из домашнего распылителя.
- Не понимаю, о чем вы, мистер Лэрд. – А гримаса говорила об обратном: сейчас Маллет больше походил на ученика старших классов, застигнутый на месте своей проказы и прямо в этот момент праведно негодовал по поводу несправедливости своего наказания – нахмуренные брови, недовольный, потемневший взгляд, надсадное сопение из сморщенного носа.
- Расскажи мне вот что, мистер Маллет, что ты делаешь в этом рассаднике смерти? Ты доброволец, глупец или личность, хм, подневольная?- Казалось, Фауст получал несказанное удовольствие от загнанного в угол собеседника. А так хотелось еще немного побыть Алексом Маллетом, неумелым педагогом, амбициозным корреспондентом и честным идиотом.
- Доброволец... Или глупец. - поморщился парень. - Можно сразу вопрос? Вам это как – в личное пользование? – Подался в сторону собеседника Алекс, чуть понижая голос. – Просто доверия к делам любой стаи и их кастовой системе «альфа-бета» у меня не больше, чем у вас веры в добропорядочного и имеющего тормоза омегу. Никаких. Я просто хотел бы еще немного пожить спокойно, мистер Лэрд.
Маллет выдохнул, вдруг замечая, что пальцы его мелко подрагивают, а в горле абсолютно сухо. И чего это он? Вроде уже бывал в схожих ситуациях, когда встреча с оборотнем означала быстрые сборы и пару десятков часов езды в любую из сторон материка. Юноша глотнул совсем уже холодного кофе, подкурил очередную сигарету, сжимая ее между указательным и средним пальцами.
- История довольна скучна и до идиотизма банальна, но, если вам оно нужно – пожалуйста. Я в любом случае поведаю эту отнюдь не захватывающую повесть. – Маллет криво усмехнулся, замечая, как случайным образом переключился на слегка высокий слог. – Но от вашего, Фауст, ответа, зависит то, что я сделаю в дальнейшем: подожму хвост и со скоростью впервые протекшей младшеклассницы свалю из города или же подышу свободно еще некоторое время тут, стараясь на благо вашего издательства.
Парень ненадолго замолчал, неспешно вдыхая и выдыхая замирающий в воздухе сизыми клоками ваты дым, переводил взгляд с лица собеседника на его руки, оттуда, почти с любопытством – на мелкие буковки на фильтре сигареты. Наконец, с силой вдавив остатки тлеющей сигареты в пепельницу, продолжил. Фразы, рубленные, как в отчете или краткой анкете призывника, практически не окрашенные эмоциями, сыпались с его губ, а он все это время не отрывал взгляда от пронзительных глаз Лэрда.
- Омега, оборотень с 16ти лет. Изгнан из стаи в 18 лет по… - ухмылка. – Профнепригодности. Тупая малолетняя шавка с отсутствующим якорем, а заодно и тормозами. – Тут же разъяснил он предыдущую реплику. – Страна большая – податься есть куда, тем и занимался.
Он зарылся пальцами в недлинные пряди волос, убирая их полностью со лба. В мыслях была только один вопрос: как сделать рассказ еще более кратким.
- В стычки практически не влипал, умело скрывался. Засветился перед охотниками только в Лос-Анджелесе – гнали почти три недели, но это было довольно давно. На территории обширных стай попадал… - Он особо выделил прошедшее время в последнем слове. – Редко. В Бикон Хиллс уже полтора месяца. Определенных целей нет, идей нет, связей, в том числе и с посторонними Альфами – нет.
Он было замолчал совсем, считая рассказ законченным, но тут же добавил, дабы не последовало наводящих вопросов:
- Живу информацией в любых ее проявлениях. Что для людей, что для волков – один черт. Справедливо решил, что просто омега и омега, знающий то, о чем стая будет узнавать еще ох как долго, явно ценнее. Да и прожить можно дольше, делясь знаниями и всецело лучась светом полезности. – Хриплый смешок сорвался со слегка обветренных губ. – Исчерпывающе?

Говорить было не сильно трудно, на самом-то деле. Да, немного беспокоило парня то, что он вот так, за здорово живешь, дает в руки практически незнакомому человеку чуть ли не досье на волчьего себя. С другой стороны, слова четко и слаженно ложились в сознании строчками текста, и, отдавая их, Маллет испытывал что-то сродное облегчению. Как будто легче будет впредь прятать эти скелеты в шкафу, зная, что в чужих карманах точно такие же тайны и знания. И проще, и намного сложнее.
- Я не собираюсь ни бежать к своему или какому-либо другому альфе с воплями «В городе есть омега! Есть омега!», ни к охотникам с криками «Подождите, пристрелите меня чуть позже, я донос тут накатал!» - заверил его мужчина. Алекс кивнул, задумчиво разглядывая своего собеседника.
- И это странно, если честно. – Буркнул юноша, разминая в пепельнице очередной окурок. Тут же вскинул глаза на Лэрда, торопливо добавив - Не потому, что ты сильно похож на стукача, нет. Просто или я знаком только с такими отношениями в стае, где альфа должен знать все, что известно его бетам, либо у вас тут реально нетипичные условия.
И тогда я точно приехал в нужное место. В скопище чужой ебанутости маленького скрытного омегу тупо не будет времени разглядывать
- А так у всех. Истории скучные и банальные. Что у тебя, что у меня. – Александр покосился на все еще висящий на шее своего будущего начальника цепочку с жетонами и кольцом, припомнил недружелюбного гостя и телефонный разговор, прибавил к этому стойкий душок аконита, тянущий откуда-то в доме и только и смог, что непонимающе выдохнуть, вскидывая глаза куда-то в район потолка. Если в этом городке у всех такие банальные и скучные истории, то пора заводить дневник побольше, а ноут – помощнее. Иначе все вместить никак не удастся.
- Не думаю, что для тебя секрет наличие в городе самого сильного клана охотников – Арджентов. Ты, правда, настолько самоуверен, что можешь без стаи обеспечить себе выживание рядом с таким сильным противником? – Алекс засмеялся бы, увидев столь явное удивление, не сходящее с лица Лэрда. Но сейчас он вроде как пришел наниматься на работу, а оборжать на «собеседовании» своего непосредственного начальника – тон, дурнее не бывает. Поэтому парень позволил себе лишь тонкую усмешку и легкое покачивание головой.
- Стой, Фауст, стой. Ты же сам знаешь, сколько всего у вас затесалось тут, в Бикон Хиллс. Сколько, скажи, у вас тут стай? Две? Может, три? Скольких невинных просто растерзали, сколько новообращенных бет носится под луной по городу? Как много за последнее время спокойных ночей было, посчитай? – Маллет притянул к себе давно остывшую чашку, на дне которой плескались скудные остатки черного кофе и осевшая гуща молотых зерен. Стараясь не набрать горчащего песка в рот, он сомкнутыми губами собрал остатки было роскоши. – Ардженты… Знаешь, я, по сути, знаком только с блуждающими охотниками, которые действуют по всем штатам одинаково – метод гребня. Прочесывают территорию, находят неугодных, ликвидируют – и идут дальше. Вот этих я действительно здраво опасаюсь – они ищут, но конкретно они ни на что не нацелены. На территории этого города – юноша выдержал секундную паузу. – Таких нет в принципе. Ведь Аржденты – он вытянул имя древнего рода с подобающим уважением. – Хочешь спрятать бриллиант? Спрячь его в подкладке сыщика. Тем более, песчинка, попавшая в крупные шестерни, обычно остается невредимой. А у вас тут о-очень крупные шестерни, Фауст. А я – он оскалился, добродушно и открыто. – Очень крохотная песчинка. Я не безумец, поверь. Я просто гибко мыслю.
Нет, Маллет, сейчас так спокойно рассуждающий о житье-бытие под носом у кучи смертельно опасных существ и до зубов вооруженной братии охотников, не был самонадеянным пацаном, решившим, что он умнее других. Сколько сам, еще перед прибытием в чертов город оборотней и их врагов, сидел так, размышляя над своей вменяемостью и составляя списки тех безумств, которые можно было записать как более безобидные, чем поездка в Бикон Хиллс.
- Исчерпывающе?
- Вполне, - отозвался благодарный слушатель в лице Лэрда. - Под «достаточно фактов» я имел в виду один единственный – ты оборотень. – Маллет лишь развел руками, дескать «тему для сочинения дали, а объем – хер сказали». -  Больше мне знать не обязательно, - пожал плечами Лэрд, - Я не люблю лезть в чужую жизнь. Мне бы со своей разобраться.
- Разберемся. – Юноша запнулся, извиняясь перед мужчиной одним взглядом. Он и сам не собирался лезть в жизнь чужого человека, а вышесказанное – всего лишь собственные мысли вслух, идущие параллельно со словами редактора. «Ты в своей, а я – в своей разберемся» - хотел было добавить Алекс, но потом только мысленно рукой махнул на лишние разъяснения. Лэрд и сам не дурак.
– я был охотником последние восемь лет. Почему я этого говорю? Да потому что все, кому нужно, об этом знают, а на данный момент я – оборотень. И это ясно всем сведущим в округе. – Доверительно сообщил вервольф самую легкодоступную информацию аномальной изнанки этого города. А Маллет просто запомнил, на секунду смежив веки. А аконит и правда, значит, тут есть.
- Кофе еще хочешь? – А взгляд, устремленный Фаустом в глаза юноше скорее бы подошел не для реплике о напитке, а о просьбе о помощи – субъективное мнение самого молодого корреспондента. Не так он хорошо читал людей, чтобы вытащить из одного только взгляда те вихри эмоций, что показались вдруг Маллету: усталость, боль, просьба, тоска.
- Может, лучше я теперь тебя им угощу?  - повинуясь каким-то не своим, а секундным порывом, то ли сердца, то ли не факт что существующей души, выпалил парень. Он вплел пальцы в жесткие волосы на затылке, давя между пальцев секундную волну смущения и оторопи. – В смысле.. Ну, просто тут неподалеку есть отличная семейная кофейня. Очень уютное и на удивление непопулярное место. Несколько столиков на первом этаже, три – на втором, запах смолы, кофе и старого дерева, библиотека небольшая и запас отлично выдержанного алкоголя. А если сильно повезет, то можно застать тот момент, когда Марта – это хозяйка заведения, приятная женщина – готовит черничные кексы, и черт ее знает, что она туда добавляет, но вкус… - Молодой человек говорил быстро, смешно запинаясь и внося в реплики ненужные и громоздкие пояснения. Как будто старался успеть до того, как разомкнет губы сам Лэрд, или до того, как пошлет его, либо же до того, как начнет краснеть, вдруг понимая, как неловко он себя ощущает…