Опустившись на диван в гостиной, Алан щелкает пультом от телевизора. На экране появляется поле, залитое искусственным светом, и бодрый голос комментатора объявляет начало бейсбольного матча Детройтские Тигры против Кливленд Индианс. Пока тот бодрым голосом зачитывает составы команд, Дитон направляется к холодильнику, извлекая из него недр бутылку холодного пива. Он уже собирается захлопнуть дверь, как замирает раздумывая. Не более десяти часов назад, он пообещал Ринго что попытается узнать Тома получше. И не более часа назад, пообещал себе, что не будет откладывать это в долгий ящик. Хотя на работе его посещала слабовольная мысль, позвонить Скотту, дать ему выходной. А самому остаться работать в ночь. Остановило только то, что подобное поведение детское и недостойное. Ну и еще ряд вполне объективных причин, таких как усталость и ночное дежурство Ринго. Значит не откладывать. Дитон тяжело вздыхает, и чуть повысив голос обращается к Тому:
– Составишь мне компанию за просмотром бейсбола? – иногда хорошо, что у оборотней тонкий слух. Не приходится кричать, что бы тебя точно услышали. Алан надеется, что Том не будет его специально не слышать. – С бутылочкой пива?
Вытащив из холодильника ещё одну бутылку, Алан возвращается в гостиную. О чем разговаривать с Томом он понятия не имеет. Об альфа стае? Об Артуре? О Ринго? Первые две темы явно не подходящие, а к третьей вот так сразу не подойдешь. Но Алан искренне надеется, что бейсбол поможет завязаться разговору о спорте, и там уже будет проще.

Алан чуть удивленно смотрит на Тома. И что англичанин забыл в штатах? Хотя больше удивляет его не это. Покачав головой, Дитон переводит взгляд на экран.
– Мне всегда казалось, что оборотни командные игроки, – искоса глянув на Тома, Алан добавляет. – Именно потому, что как стая.
Хотя Том высказывает интересные мысли. Стая альф носит статус сильнейшей, потому, что каждый её член может претендовать на это звание. Слабых там не держат. Но... Алан чуть хмурится, думая, что возразить. Да, возиться со слабыми, это человеческая черта. Он может, конечно, заявить, что слабые физически оборотни, могут быть хороши в другом. Но это будет не то. Том говорит не об этом. На то, что говорит он, Алану возразить нечего.
Поймав взгляд оборотня, инспектор поворачивает голову, предполагая, что тот хочет что-то спросить. Сердце на секунду замирает. Алан ждет, когда разговор коснется Ринго и всего происходящего. Но либо Том не видит смысла и не предает никакого значения происходящему, либо не хочет касаться этой темы, либо Алан просто единственный кто себя черте зачем накручивает.
– Стать оборотнем... – Алан говорит медленно, словно пробуя предложение на вкус. Если он скажет "нет", это будет откровенная ложь. Конечно, хотел, думал, рассматривал варианты. Вот только одно из правил инспекторов гласит, что бы защитить мир сверхестиественного от человечества и человечество от него, необходимо самому оставаться человеком, что бы знать, как думают люди. Алан делает большой глоток пива, прикрывает глаза. – Меня останавливает не полнолуние и не возможность смерти, – хотя кому как не Тому знать, что шанс на то, что укус не приживется, не такой уж и "небольшой". Это вполне разумная причина не рисковать. – Сильная альфа и крепкая стая помогут пережить первое с минимальными потерями, а второе... – Алан чуть улыбается. Кто всерьез рассматривает второе? По крайней мере, до тех пор, пока лицом к лицу не встретится с этим "не прижился". До Пейдж Алан тоже никогда всерьез не задумывался о том, что так бывает. – Укус стоит того, что бы рискнуть.
Опустив голову Алан рассматривает пол. Он не привык говорить о чем-то личном. Поговорить о погоде, о бейсболе,  о проблемах, об оборотнях, об охотниках, о войне – это да. Но о себе?  Дитон искоса смотрит на Тома. Тяжело вздыхает. Если начал говорить, то надо закончить. Никто же не говорит, что ему надо обязательно обнажать душу!
– Но дело не в этом. От меня больше прока, как от человека, – и Алан имеет в виду не только то, что как человек, он может создавать защитные круги, и не опасаться рябиновой защиты. – Оборотни иначе смотрят на мир.
Отхлебнув из бутылки, Дитон поворачивает голову и в поддержку разговора "возвращает" вопрос: – А ты никогда не хотел стать человеком?

Отредактировано Alan Deaton (2014-11-09 00:00:54)

– Да, пожалуйста, – Алан кивает, слепо уставляясь на экран. Сейчас ход Тигров и ему следовало бы напряженно болеть, гадая, возьмут ли они очки или нет, но новая информация о Томе оказалась важнее. Игру он может и в записи завтра на работе глянуть. А вот тот факт, что Том считает себя омегой и не слишком тяготится этим фактом – это уже интересно. МакКолл вот тоже вроде не хочет в стаю, но не одиночка.
Принимая из рук Тома холодную бутылку, Алан следит за движениями оборотня. За его глазами. За его голосом. Оборотням в этом плане легче, они почти неосознанно "читают" собеседника: его пульс, его дыхание, его запах. И это не единственное отличие оборотней от людей. Алан медленно кивает. Именно об этом он и говорил. Оборотни смотрят на мир иначе, и им требуется "переводчик", что бы жить среди людей.
– Меня не спрашивали, – Алан признается в этом легко и просто. Перед ним никогда не стояло вопроса: быть или не быть инспектором. Возможно поэтому, в отличие от той же Морелл он не видит в сверхестественном такого уж чуда. Том спрашивает, о семье, нормированной работе – обычной жизни – а Алан думает, что всё это из какой-то другой реальности, которая не имеет к нему ни малейшего отношения. Инспектор пожимает с плечами. – Я всегда знал. Что есть люди, есть оборотни, а есть мы. И мы должны помогать первым двум взаимодействовать. – Алан моргает и смотрит прямо в серые, сейчас серые, глаза Тома. – Для меня это единственна существующая реальность, – даже когда он пытался "уйти на покой" он всё равно неосознанно, высматривал оборотней, отпечатки их следов, на людях и действиях. – Но если тебе интересно, я пытался стать человеком. После того, как... – Алан замолкает и поджимает губы. Уже сказано больше, чем он собирался. – Я могу не влезать в волчьи кровавые делишки, – Алан делает глоток из бутылки, которую до этого задумчиво перекатывал между ладонями. И с вызовом смотрит в лицо оборотню. – Я не должен влезать в волчьи кровавые делишки. – Ну да, его дело только наблюдать. И не дать наблюдать это людям, в том виде, в каком оно есть. – Но это не значит, что я не буду их видеть.
Не отпуская взгляд Тома, Алан делает ещё один глоток, а потом отворачивается к телевизору, будто бы полностью погружаясь в игру, хотя спроси его какая команда сейчас подает, он бы сейчас не ответил. Стараясь вложить в голос как можно бальше безразличия и незаинтересованности, алан старается унять сердцебиение.
- То есть, ты хочешь отказаться от щедрого предложения Ринго, но не знаешь как? – Алан понимает, что Тому не хочется обидеть Вуда. Самому Дитону тоже не хочется подрезать нагуалю крылья, а стоит вспомнить, как он воодушевился одной мыслью о стае, то отказ явно его подкосит. И, тем не менее, Алан рад, что Том одиночка. Может сейчас предложение Ринго не вызывает у инспектора такого же отторжения, как и в первые минуты, но он до сих пор от него не в восторге.

Отредактировано Alan Deaton (2014-11-09 23:20:52)

Алан медленно кивает, в очередной раз отпивая из бутылки, и задумывается. Может ли кто-нибудь остаться в стороне, удержаться и не влезть во всё это? На ум приходят лишь инспектора из штаба... хотя лично он с ними не общался. Алан пожимает плечами. - Не знаю, – и оборачивается к Тому. Тот улыбается столь призывно. Что Дитон невользо приподнимает бровь и задается вопросом: а в том ли главная опасность Тома, что он оборотень? – Из-за тебя? – инспектор чуть качает головой, пораженный наглостью оборотня. Хотя он прекрасно понимает, о чем тот говорит: с Талией он тоже слишком увлекся проблемами стаи, несколько забыв про нейтральность. – Нет, не думаю. – Алан отворачивается, пряча глаза. Он знает что врет, и знает, что оборотень это знает. Хотя дело не в Томе, не только в Томе. Ему нравятся оборотни, и он недолюбливает охотников. И с этим ничего не поделать. Как и с тем, что он инспектор и должен придерживаться нейтралитета. – И много у тебя было стай, которые очень плохо кончили?
Алан подозрительно щурится. Том отмалчивается и, похоже, не собирается отвечать на вопрос. Это Алана несколько злит. К тому ж, если Том так часто меняет стаи, то кто знает, не постигнет ли и Ринго эта карма? Дитон мрачнеет. И это вполне возможно, если Вуд образовав стаю пойдет в одиночку на Альфа стаю.
– Скорее уж я у них на коротком поводке, – Алан чуть грустно усмехается. Официальный нейтралитет обязывает оказывать помощь, как оборотням, так и охотникам, если это требуется для сохранения тайны. То есть практически в любой ситуации так или иначе связанной с охотниками или оборотнями. – Просто Альфа стая угроза для тех и других. И моя прямая обязанность помочь её ликвидировать, – тут инспектор напропалую лукавит. Альфа стая, в отличие от прочих, в Бикон Хиллз не давала пока повода простым обывателям задуматься о сверхестественном. Те же Хейлы принесли гораздо больше проблемы в плане сохранения секретности. Но Алан искренне надеется, что Том об этом не задумается. – А взаимодействие оборотней и охотников может быть крайне эффективно. Тебе ли не знать, - инспектор поворачивает голову и в упор смотрит на оборотня. – По крайней мере, пока есть внешний враг.
Это ни в коей мере не угроза. Это констатация факта. Причем внешний враг должен быть достаточно сильным, что бы пришлось объединить силы.  И так сходу Алан не может вспомнить другие подобные опасности.
- Так что насчет стаи? – Алан отставляет бутылку на пол рядом с диваном, и поджимает под себя одну ногу, полностью разворачиваясь к Тому.

Алан закрывает глаза. Что ж он отлично понимает инспектора из той стаи. И да, пожалуй именно в этом "и была проблема". И это хорошее такое напоминание, что бы держаться за собственную нейтральность. Он итак безосновательно слишком симпатизирует младшему Хейлу.
– Про охотников можно сказать тоже самое, – дотошно дополняет Алан. Не только оборотни открываются при взаимодействии  с людьми. Охотники тоже позволяют увидеть свои слабые стороны и, главное, свои секреты работы. Не все конечно, но многие. А вот заявление Тома насчет людей Дитона порядком задевает. Он может и согласен с тем, что людям доверять сложно, но он тоже человек! Так что, видовая солидарность! – Оборотни в плане доверия не слишком отличаются от людей.
Возможно, в стае и царит полное доверие между её членами, но вот за её пределами подобным не пахнет.
Алан не спешит повторять подвиг Тома и тянет бутылку долго. Хотя, когда оборотень опустошает свою, инспектор напрягается, готовый удержать Тома на месте любым способом: словом или схватив за руку. Но вервольф остается на месте и отвечает. Уж лучше б молчал. Дитон недовольно хмурится и супит брови, ответ Тома ему абсолютно не нравится. Надежда, что проблема с новой стаей разрешится сама собой за неимением стаи, печально помахала волчьим хвостом.
– Не в этом дело, – медленно проговаривает инспектор, стараясь говорить ровно и спокойно. Но пояснять что к чему он по-прежнему не намерен. Тем более перед  Томом. К тому же вопрос оборотня позволяет спокойно ступить на тему... из-за которой, пожалуй, они и начали этот разговор.
- Ты уже влияешь на наши отношения, – Алан улыбается. Это не упрек, это констатация факта. И вряд ли официальное изменение статуса Тома сильно что-либо изменит. Ринго уже считает его своим Бета. Дитон медленно качает головой и убирает ополовиненную бутылку на пол, что бы между ним и Томом ничего не стояло. – Я не уверен, что он понимает, кем ты стал, за те годы, что вы не виделись, – мужчина на секунду поджимает губы, а затем решается. – И я не уверен, что ты не сбежишь, в самый неподходящий момент, – когда Ринго привыкнет к тому, что у него есть стая; к тому, что у него есть Том. Оборотень же сам сказал, что он не командный игрок. Где гарантия, что как только он отойдет от смерти охотника, он не сбежит?

– Думать, что понимаешь и действительно понимать – это разные вещи, – дотошно замечает Алан. Он согласен, что Ринго отдает себе отчет в том, что Том "не в пансионе для благородных девиц" жил, но... – Для этого надо прожить твою жизнь.
Алан смотрит в хищные черты лица Тома. Его всё ещё можно назвать красивым, но на большого плюшевого мишку, мирного и безопасного, он больше не тянет. Абсолютно. Он заявляет, что на этот раз он не сбежит, что не бросит новую стаю... и Алан, склонен ему верить. Но это не исключает того, что через пять лет, оборотень всё не бросит и не кинется в бега навстречу свободе.
А вот вопрос Том задает интересный. И Алан молчит, долгим тяжелый взглядом его осматривая. Если Том угроза для города? Дитон доверяет суждениям Ринго. В этом он с Томом солидарен. Если Вуд ему доверяет, значит, оборотень "из хороших парней". По крайней мере пока не докажет обратное. Но если докажет...
По-хорошему, Дитону следовало бы в этом случае связаться с Кристофером. И он бы так и сделал, если бы не одно "но": Артур Кларк. Он, конечно, был не из Арджентов, но охотники в любом случае за своих стоят горой. И смерть Кларка припишут оборотню, не особо разбираясь так это или нет. А Том, даже если он будет опасен для города, не заслуживает того, что бы быть обвиненным в смерти своего друга.
В былые времена Алан без колебаний сообщил бы об Омеге Талии. Она была сильным и мудрым Альфой и держала территорию под своим контролем. И смогла бы решить проблему. К сожалению, младшему Хейлу до матери ещё далеко. Алан знает, что Дерек готов убивать, отстаивая порядок на своей территории. Но одной готовности мало. Старший же Хейл... Дитон не сомневается, что Питер с данной проблемой разберется, причем с наименьшими потерями. Вот только, во-первых, Алан ему не доверяет, а, во-вторых, официальный глава семьи все-таки Дерек.
Алан молчит почти неприлично долго, всматриваясь в глаза Тома, как будто старается там прочитать ответ на его же вопрос, а возможно увидеть, а не является ли тот угрозой. Потом инспектор выдыхает и медленно озвучивает свой вердикт.
– Если мне покажется, что ты угроза для города, я сообщу о тебе Хейлам, – Алан не отводит взгляда. – И уже они будут решать что с тобой делать.
Моргнув, Дитон опускает голову. Слова Тома на него действуют неоднозначно, с одной стороны он, безусловно, рад, с другой признание оборотня его порядком смущает. И гораздо больше чем аналогичное признание Ринго.
– Вот как... – Алан говорит это что бы хоть что-то сказать, и глубоко вдыхает. Проще всего было бы встать и покинуть комнату, прервав разговор. Но проще, не значит правильно. – Не знаю, правильно ли ты понимаешь наши с ним отношения. – Дитон тихо хмыкает. Соперником! В постель! Возможно просто спи Ринго с Томом, всё было бы проще. Или нет. – Мы делим с ним одну постель на двоих... но это всё. – Алан поднимает на Тома чуть насмешливый взгляд. Возможно, спи он с Ринго, всё было бы проще. Или нет. Но однозначно всё было бы в разы проще, не люби Ринго их обоих. Но это Дитон предпочитает не озвучивать. – И что будем делать с этим?

Алан медленно кивает. Не признать правоту Тома сложно. Ринго действительно из тех, кто способен перевоспитать самую "заблудшую овцу" не встав при этом на скользкую тропинку порока. Вот только... Дитон поджимает губы. Проигрывать надо уметь. Ринго быстрее перевоспитает Тома, чем тот его испортит.
Инспектор вздыхает. Обвинения Тома... наверно всё же имеют под собой основание. Алан прислушивается к себе, стараясь уловить, неужели это предубеждение перед Томом у него исключительно потому, что тот, как бы не заверял в обратном, явно претендует на его место. Дитон конечно может сколько угодно уверять себя и других, что он печется о городе и потому с подозрением смотрит на Тома, но если окончательно быть перед собой честным... Вот только в одном Том не прав. Насколько бы он не был "человечен", он не будет злоупотреблять своим положением.
– Если бы я хотел от тебя избавиться, я бы уже от тебя избавился, - Алан в этом абсолютно уверен. У него уже было достаточно времени и возможностей устранить Тома. – Один звонок Арджентам. Как думаешь, ничейная омега-убийца, потерявшая где-то своего охотника, покажется им весомой угрозой?
Алан поднимает на Тома глаза и криво улыбается. Это не угроза, ни в коем разе, это просто один из вариантов развития событий. Правда в этом случае Ринго вряд ли ему простит подобную выходку, нагуали крепко держатся за свои стаи.
– И какие у тебя есть предложения? – Алан поджимает ногу под себя и садится вполоборота к Тому. Оборотень настроен благожелательно и дружелюбно. Алан тоже старается настроиться на эту волну. Увы, ожидать, что ситуация разрулится сама собой – глупо. Но он не знает, что в этом случае можно придумать. – Счастливая шведская семья? Календарь: по четным со мной по нечетным с тобой? Предложить ему самому выбирать? – Дитон в упор смотрит на Тома и не предлагает ещё одного варианта: отойти кому-то. Он не собирается отходить, на этот раз не собирается, да и Том явно не будет, и значит это вовсе не вариант. Алан опускает взгляд. – Он не выберет.
К тому же это слишком жестоко заставлять Вуда отказываться от части стаи. Алан тяжело вздыхает и гонит прочь мысль: С оборотнем Ринго будет лучше.

Предложение? Алан заинтересованно смтрит в глаза Тома, отстраненно замечая, что тот держит себя в руках и сейчас с ним разговаривает человек, не зверь. Вот только находится он слишком близко и  Дитон с трудом давит порыв хоть чуть-чуть отодвинуться. Ему не нравится, когда его пытаются припереть к стенке. Даже если эта стенка - спинка дивана. Но... Проблемы с доверием. И поэтому Алан с места не двигается.
А потом и вовсе замирает, когда Том наглядно демонстрирует свое предложение. Всё-таки полиамория.  Сам Алан предлагал этот вариант с известной долей скептицизма и сарказма. А сейчас ему предлагали рассмотреть его на полном серьезе, причём ответ следовало дать немедленно. Алан вдыхает.
"Нет". До недавнего времени Алан считал себя абсолютно и полностью гетеросексуальным мужчиной. И он всё ещё не уверен что готов к эксперементам хотя бы с одним парнем, не говоря уж о двух! К тому же это явно не-почеловечески, в смысле с корне противоречит всему тому, что Алан привык считать нормальным. Хотя и Ринго и Том как раз таки не люди. И это должно быть очередным "нет", но на удивление это оказывается "да".
"Да". Алану не хочется терять Ринго, очень не хочется, и  совсем нет уверенности, что в конечном итоге Вуд останется с ним. Оборотням нужна стая. И, чёрт побери, Алан. тоже непрочь наконец-то стать частью стаи, а не просто сторонним наблюдателем. Хотя статус инспектора этому желанию в корне противоречит. Ну, и главное Том прав - у них обоих  есть общий интерес - Ринго. И  вдвоем защищать и опекать того, кто думает что защита и отека его обязанность, куда как сподручнее. К тому же Том красив, и вроде даже как честен.
Да и откровенно говоря, это неплохая идея - пойти от противного, поменять местами причину и следствие. В браках по расчету временами возникает любовь, а всё потому, что очень уж они стараются себя вести, как влюбленные.
Алан расслабляется и не отталкивает Тома, напротив отвечая на его внезапный недопоцелуй. Ну, как сказать, отвечает, так, чуть прихватывает губами губу Тома и кладет руку ему на спину.
- Значит, поиграем в полиаморию.

Алан мысленно фыркает. Он абсолютно уверен, что Том его понял. И абсолютно уверен, что и он понял Тома совершенно правильно. Это всего лишь попытка наладить отношения, установить эмоциональный контакт. По крайней мер до следующих слов оборотня. Дитон размеренно дышит, и старается не вздрагивать, когда чужая рука оказывается на его бедре. Всё это неправильно, но... Возможно, он действительно всё усложняет. Возможно, Том прав. Возможно.
Вполне вероятно, что ему всё это кажется столь сложным и неправильным, потому что он человек. Вот, например, Ринго свою двойную "влюбленность" принял на удивление спокойно. Безусловно, он переживал... но переживал он как человек, не как нагуаль. Как зверь он, кажется, был вполне уверен в своих чувствах и ничего такого в этом не видел. Вот и Том объясняет все просто. Стая. Алан чуть щурит глаза. Стая – это взаимодоверие, уверенность, поддержка. Стая – это больше, чем семья, это несколько иное, чем семья. Стая – это...
Когда он спросит у Талии, что такое стая, она не ответила, сказала, что он не поймет. Не сможет понять. Стая – это слишком просто, слишком сложно.  Вот и всё.
Слишком просто?. Дитон вдыхает. Слишком просто. Он выдыхает в губы Тома. И отвечает на поцелуй: медленно, неуверенно прихватывает его губы своими, языком касается кончика зубов. Научиться расслабляться. Алан пытается расслабить мышцы, позволить себе просто быть, не думать. Просто целоваться с красивым парнем, не думая, что это неправильно, что он вроде как встречается с другим, что Том вроде как любит другого, что они не должны.
Алан сжимает пальцы на спине Тома, комкая футболку, другую руку кладет ему на голову. Он всё ещё не уверен, что принял правильное решение. Но об этом он подумает завтра. Или сегодня ночью. В общем, чуть позже. Когда будет время. А пока он целует Тома и не думает, не анализирует, просто чувствует. У Тома на удивление мягкие, но крайне настойчивые губы. И совсем нет острых клыков. Впрочем, насчет последнего Алан даже не знает радоваться или расстраиваться.

Сказать, что Том внезапно изменил свое поведение, было бы в корне неверно. Он и до этого целовался достаточно напористо и уверенно. Так что, его не особо удивляют дальнейшие действия Тома. Это вполне ожидаемо. И сперва Алан даже не протестует. Если оборотню так важно тактильное изучение, то почему бы и нет? К тому же Дитон солгал бы сказав, что прикосновения Тома ему неприятны. Скорее уж наоборот: они интригуют, завораживают, возбуждают. Сам Алан ограничивается лишь круговыми поглаживаниями спину Тома сквозь ткань. Возможно продлись этот момент чуть долже, и он бы рискнул запустить руки под одежду оборотня, но...
Но тут Том переходит всё границы. Слишком быстро. Слишком напористо. На это Алан не подписывался. Инспектор немедленно упирается руками в плечи Тома, чуть отстраняя того от себя.
– Не так быстро, – Алан дышит тяжело, прерывисто. Произошедшее за последние минут десять кажется дикостью. И остро появляется ощущение, что он все ещё в колледже, на своей первой "взрослой" вечеринке с девчонками. Хотя ни на то ни на другое Дитон пожаловаться не может. Ему, пожалуй, всё нравится, вот только от осознания, где находится рука Тома его, накрывает дикий стыд. Алан тяжело сглатывает, и надеется, что голос его не подводит, оставаясь по-прежнему ровным. – Руки убери. Так мы не договаривались.
В глаза Тома он смотрит твердо. Абсолютно уверенный в том, что он сейчас сказал. Да, он согласился попробовать. И да, он не против тактильного изучения в известных пределах. Но ни на секс, ни на взаимную (да и вообще какую бы то нибыло) дрочку он не подписывался. По крайней мере не сейчас.

Оборотень довольно урчит в рот Дитону. Ему нравится с ним целоваться, нравиться как тот гладит его, хотя можно было уже быть и смелее. Он не откусит наблюдателю руку, если тот решить немного пошалить у него под одеждой.
Здорово же!
И Том совсем не собирался прекращать своих увлекательных исследований, даже когда ему в плече уперлись руки ветеринара, как бы намекая о том, что нужно немного притормозить. Но волк слишком разошелся и успокоить его Томми смог не сразу. Пальцы оборотня не сразу убрались из ширинки Алана, еще некоторое время они могли чувствовать жар друг друга.
- Я тебя услышал, - прошептал Том, но снова жадно приник губами к шее Дитона. Если нельзя так, то можно же по другому. Как скажешь, приятель! Останавливаться на том этапе, когда у оборотня уже стояло во всю, было как-то не продуктивно. А коже на шее Дитона было нежной на ощупь и чуть солоноватой на вкус. И он был гораздо мощнее и тяжелее ветеринара, пусть и не считал свои действия принуждением.
Том отвлекся только на голос Ринго. И вовсе не отскочил как ошпаренный, он не чувствовал за собой никакой вины – Ринго хотел чтобы они все стали одной стаей – Том сделал все от него зависящее. Облизнул губы, довольно и сыто, отстранился.
- Пойдем поможем нашему альфе снять усталость? – он подмигнул и поднялся с дивана. Формально Ринго еще не был их альфой, его точнее, но желание быть с ним рядом у Тома уже сформировалось где-то на уровне инстинкта. Стащив футболку и покрасовавшись перед Аланом рельефным торсом, протянул ему руку, мол, пойдем уже, хватить тут лежать и на меня пялиться.

Алан замирает, позволяя Тому делать всё, что он считает нужным, и кивает. Чего-нибудь покрепче. Хорошо, Алан его понял. Покрепче и похолоднее.
Оказавшись на кухне, Дитон сперва достаёт из холодильника пакет молока, наливая из него полную кружку. А уже потом, когда микроволновка кружит, подогревая молоко, Алан задумчиво изучает внутренности холодильника, решая: то ли застать банку пива из упаковки, то ли какую из настоек достать. Покрепче значит. Алан хмурится и выбирает всё-таки пиво. Пиво крепче травяных настоек. Другое дело, что на оборотней никакого особого воздействия оно не оказывает. Ну и правильно, он же не собирается успокаивать или усыплять Тома! Банка на ощупь прохладная. В первый момент. Но уже через пару мгновений она кажется обжигающе-холодной.
Микроволновка пищит, оповещая о том, что она закончила. Дитон достаёт горячую кружку из неё недр. И морщится. Она действительно горячая. Отставив её на стол, Алан лезет за подносом, что бы затем водрузить на него кружку и банку. Вот так.
Алан поднимается на второй этаж и первым делом заглядываает в гостевую комнату, уверенный, что оборотни устроились там. Но невнятные голоса из его собственной спальни, намекают ему, что он выбрал не ту комнату. Остановившись на пороге комнаты, Алан некоторое время наблюдает за лежбищем оборотней на кровати. А затем, формально откашлявшись, привлекает к себе внимание.
- Пить подано.

- Я знаю… - протянул Имс с совершено довольной мордой кота, обожравшегося сметаны. Погладил Ринго по животу, мимолетно задумываясь над тем, что кажется тот уже воспринимает его как свою бету, и полностью ему доверяет.
- Я не сделаю ничего такого! – притворно возмущается и лезет с поцелуями. Но услышав шаги Алана, явно что-то осторожно несущего, присмирел. Не слишком приятно тому будет увидеть, как он милуется с Ринго, словно несколько минут назад не прижимался к нему.
- У, спасибо! – Том, еще до того, как Ринго сказал про то, что пить они буду потом, раз Алану будет нечего, присосался к холодному запотевшему горлышку и сделал несколько торопливых глотков, прежде чем вернуть бутылку на поднос.
- Ага, давай сюда… - оборотень подвинулся вместе с Ринго, чтобы Алан мог лечь по другую сторону от их альфы. Подпер голову, уперся локтем и посмотрел на Алана с улыбкой.