Артур с трудом смог бы воспроизвести дорогу домой. В смутном видении окружающего мира, затуманенного болью, он помнил только, как проклинал свою привязанность к олдскульным машинам: автоматическая коробка передач сейчас здорово облегчила бы ему жизнь, тогда как переключаться между скоростями сломанной рукой... удовольствие ниже среднего. Счастье, что в полночь на безлюдной дороге он мог нарваться только на столбы и деревья, вряд ли Артур смог бы пропустить какую-нибудь старушку или успешно избежать проблем с дорожной полицией. По короткому взгляду, который он позволил себе, сев в машину, выглядел как собственная зомби-версия: кровоподтек по всему лицу, расцарапанная рубашка, продранная суком кожа на боку (кое-как перебинтовал, осмотреть в темноте и с грязными руками - за гранью возможного), и вдобавок, почти наверняка свернутое запястье. Анальгетики из аптечки хоть как-то спасали положение, но более-менее в себя Артур пришел, только когда уже на кухне снятого домика оборачивал механически руку мокрым полотенцем. Кисть распухла, плохо слушалась, в голове звенело от усталости, и он мечтал только вколоть себе еще одну дозу обезболивающего и лечь, наконец, спать.
К сожалению, Артур очень не вовремя вспомнил о Томе, который сидел в подвале уже третьи сутки.
Конечно, мелькнула крамольная мысль разобраться позже, но он примерно прикинул, сколько может проспать и, стянув тряпки, которые были рубашкой, выбросил их в мусорное ведро и пошел отмыкать ошейник.
В подвале было холодно. Артур постоял, покачиваясь, на пороге, смотрел на ступеньки и пытался понять, свернет себе шею? Или обойдется? Кое-как сковылял вниз, спросил сквозь зубы:
- Подумал над своим поведением?

Иногда Артур начинал думать, что от проведенного ритуала страдает он, а вовсе не треклятый оборотень. В конце концов, это не Том с каждой охоты возвращался, успешно сравнивая себя с жертвами сенобитов, героями "Восставших из Ада" (которых Артур тоже принужден был смотреть). Не он терпел неудобства, проистекающие от вынужденного соседства с шумным, бесцеремонным человеком, не стесняющимся лезть в чужое личное пространство. И уж точно не Томас вынужден был объяснять хозяевам отелей, что им нужно две раздельные кровати. Да, две. Да плевать мне, что он вам уже успел наплести!
Прежде Артур считал себя уравновешенным человеком. Что же, прежде Томми представал перед ним лишь дружелюбным подростком или, на худой конец, безжалостным убийцей, но никак не приватным испытанием на прочность нервов.
Впрочем, сейчас Артур слишком устал, чтобы раздражаться. Он только пожал плечами, бережно прижимая к груди исколотую тупыми иглами боли кисть.
- Я тебе уже говорил насчет хамства. И о том, что будешь сидеть здесь, пока не научишься себя вести.
Для острастки, наверное, требовалось его выпороть, или еще что-нибудь, но сейчас Артур мог в качестве дополнительного наказания только умереть сам. Ни на что другое сил уже не хватало.
- Так что если ты заинтересован просидеть на цепи всю жизнь, - бросил он сквозь зубы. - То, конечно, продолжай вести себя как... животное, - как животное Том, конечно, себя не вел, но подбирать нужные слова - это тоже труд. - Иначе последний тебе шанс извиниться как следует.
Артур стоял очень близко, взирал, стараясь выглядеть отстранено, сверху вниз, ловил желтоватые блики отражений света, сочащегося через приоткрытую дверь подвала.

Артур оперся о макушку Тома, очень удобно подвернувшуюся под ослабевшую руку, выдохнул, пережидая, пока перед внутренним взглядом перестанут мелькать яркие пятна, расцвечивающие реальность в какую-то трансцендентную постановку. Вновь втянул воздух и одновременно потащил Мора за волосы вверх, благо роста они были одного, пока не смог заглянуть в бессовестно светлые глаза.
- Пленник? - негромко спросил Артур, скривил брезгливо губы. - Вот, значит, как ты это воспринимаешь? Пленник, Томас, это человек, которого держат в плену. А ты - животное. Домашний питомец. На тебе ошейник не потому, что ты можешь сбежать, а чтобы ты не кусал добропорядочных граждан. И я буду дрессировать тебя до тех, пока не смогу выводить в люди без намордника, чтобы ты смог спокойно работать ищейкой и выслеживать себе подобных.
Артур снова качнулся, прислонился лбом ко лбу Тома, смотрел зло, в черных глазах плескались усталость, раздражение и тщательно скрываемая боль.
- Я не собираюсь с тобой дружить, - продолжил он, облизывая губы. - Я собираюсь таскать тебя на поводке. Потому что ты зверь, Том, и ты этого заслуживаешь. Или этого, или аконитовую пулю в лоб. Ты меня понял?
Артур сильнее потянул за волосы, привлекая внимание.
- Поэтому, если я скажу - на колени, ты встанешь на колени. Скажу бежать - побежишь. И пока ты не научишься меня слушаться, я буду тыкать тебя носом в землю и дрессировать так, как я, человек, посчитаю нужным.

Артур глухо вскрикнул, изгибаясь от резкой боли. Он вцепился свободной рукой в Тома, открыл было рот, словно хотел что-то сказать. Но почти сразу обмяк, вновь проваливаясь в глухое бессознательное. Тяжело привалился к теплому, живому Мору, уткнулся носом в мягкий живот. Вздохнул тяжело, снова облизнул губы. Ресницы намокли от невольно выступивших слез, пальцев он от чужого рукава так и не оторвал, вцепился мертвой хваткой.
Артур не ожидал столь резкого нападения. Слишком устал, вымотался за ушедший месяц, когда не только выискивал чужую стаю с убийцей-Альфой, но и вскрывал обман собственной ищейки. Вынужденный поддерживать внешнее благополучие, уверенность - и не только перед обитателями маленького городка, чьи подростки стали жертвами, но и перед Томом, чтобы тот не почуял слабину, Артур загнал себя в невроз, задействовав все физические и умственные резервы организма. И попался в собственную ловушку. Не соизмерил, переоценил себя, когда "воспитывал" Тома. Зарвался и тот воспользовался.
Артур успел это понять в те краткие секунды, когда летел на землю, но поделать, увы, уже ничего не смог. Даже ослабленный трехдневной голодовкой оборотень с легкостью справился с ним и отправил в нокаут.
Артур не планировал проснуться. Всякое желание жить имеет свои пределы.
И тем удивительнее было все-таки выплыть из серого полумрака. Он лежал на чем-то... не на полу, но близко. Ноги успели замерзнуть, зато боль в запястье почти прошла. Медленно, ожидая подвоха, Артур шевельнулся, пытаясь понять, что происходит.

Артур резко рванул прочь, потому что ситуация из самоубийственной стала походить на... на что же она, блядь, начинала походить?! Увы, за время своего позорного обморока сил он особо не набрался, поэтому все попытки высвободиться стали выглядеть еще двусмысленнее, принуждая Артура замереть и совсем уж по-идиотски упереться локтями Тому в грудь.
Ладно, силовой метод не сработал.
Попробуем перейти к переговорам.
- Что значит "наоборот"?! - обмирая, прошипел он, сверкая глазами. Понимал прекрасно, что ведет себя как идиот, но всерьез опасался задать более конкретный вопрос, несмотря на всю свою любовь к этой самой конкретике. Да и как спросить, чтобы не выставить себя еще большим дураком? "Прости, я что-то не понял, ты меня к себе зачем на колени посадил, если шею свернуть не хочешь?". Формулировочка так себе, знаете ли. - Я не разрешал себя трогать, - пытаясь взять себя в руки, снова зашипел Артур. Тихо, тихо. Успокоиться. Вернуть себе уверенность, вернуть контроль над ситуацией. Нельзя позволять показывать, что Том может быть сильнее, может заставлять Артура краснеть.
Никуда не годится.
- Сейчас же отпусти меня, - сузив глаза, велел он. Том все смотрел, смотрел, и явно пересек все отпущенные границы дозволенного в плане личного пространства, поэтому, сморгнув в очередной раз, Артур невольно скользнул взглядом ему за спину, а там... а там... Артур, честно, понадеялся было, что ему все показалось. Нет, в самом деле. Но линия скул была вполне узнаваемой, и глаза, и тело... блядь, тело!
Отмерев, Артур хватанул ртом воздух, вцепился пальцами в плечо Тома. Больно вцепился.
- Это что еще за, блядь, ебанный нахуй? - совершенно ошалев от увиденного, он так и не сумел внятно сформулировать свои претензии, спросил он.

Отредактировано Arthur Clarke (2012-10-31 20:08:10)

Артура всего затрясло: от слов Тома, от его интонаций, от взгляда, которым тот прожигал предполагаемого хозяина. Да что он себе позволяет?! Да о чем он вообще думает?! Да как... да бля-адь!
- С какого хрена мне это должно нравиться?! - заорал Артур, скривил зло губы, попытался пнуть Тома локтем, неловко, как девчонка, как дрался лет в пять. От нелепости ситуации его совсем повело, он мгновенно растерял все так тщательно выставленные барьеры, позволяющие оставаться невозмутимым. Это же... уму непостижимо. Это сон какой-то дурацкий, а не взаправдашняя реальность. Не может Артур, только что расправившийся с ублюдочным Альфой, сидеть на коленках у другого оборотня и всерьез обсуждать, нравятся ли ему порнографические картинки на стенах подвала. Впрочем, горячие ладони, обжигающие кожу, уверяли: нет, дружок, это все по-правде. Это все - на самом деле.
- Это же я, это ты меня нарисовал! Голым! - поэтому продолжал возмущаться он. - И в такой... в такой позе! - уши его горели, и Артур радовался, что в полумраке подвала, быть может, это не слишком заметно. - Какого хрена, ты что, больной?! - возопил он, снова вздрагивая всем телом и предпринимая тщетную попытку отползти назад. И пошел на второй круг возмущений. - Ты... ты же на всю голову ебанутый! Это же я! Ты что... - глаза Артура стали еще больше от осознания, с кем он связался. Том уже не казался ему убийцей. Том стал... нет, вот об этом думать точно не надо. - Ты тут что... дро... дрочил на меня?! - выдохнул он. И тут же продолжил, испытывая труднопреодолимое желание вцепиться зубами себе в запястье, чтобы проснуться. Потому что еще немного, и он тут точно рехнется. - И когда я был без сознания, ты... ты...

- Какая еще девиация?! - вспыхнул Артур. Велся на провокацию, как неполовозрелый подросток, нужно бы собраться, пока противник расслаблен, и сбежать с поля боя, чтобы потом, в тишине и спокойствии собственной комнаты собрать разбитое вдребезги самообладание по кусочкам. Вместо этого Артур только поднял руку, отталкивая пальцы Тома от лица, с ужасом представляя, где эти пальцы могли побывать за три прошедших дня. - Я нормальный! - зарычал он. - Я держу тебя в подвале не потому, что хочу трахнуть, а потому, что ты убийца и иного отношения все равно не заслуживаешь! - шипел Артур, вновь вернувшись на проторенную дорожку. Даже нашел в себе силы улыбнуться этак презрительно.
- Девушки! Мне нравятся девушки, нормальные девушки, а с тобой я вожусь только для того, чтобы ты больше никого не убил, и ни по одной причине больше! - продолжал он возмущаться. И сам чувствовал, как с каждым словом его доводы звучат все зыбче, все неубедительнее. Артур зло тряхнул головой. Соберись, тряпка! Его даже мороз продрал по коже при мысли, что слова Тома где-то как-то могут в самом деле иметь под собой какую-то почву. Господи, нет, ну что за бред! Он точно слишком сильно ударился затылком, когда падал. И чтобы подтвердить это, Артур придвинулся еще ближе, вдыхая полной грудью запах зверя, и бросил ему в лицо:
- Ты просто больной. Больной зверь. И я... - он хватался за эту спасительную мысль, чтобы не цепляться за мягкие, пухлые томовы губы. - И я оставлю тебя здесь, понял? Сам уеду, а тебя оставлю подыхать от голода! И тебя никто не найдет, потому что как бы много ты о себе не думал, ты никому, никому не нужен!
Вот это уже было совсем глупо, дразнить зверя, засунув голову ему в пасть. Но Артура несло, он не мог остановиться, слишком уж сильно уколол его Том, слишком уж сильно хотелось достать в ответ.

Отредактировано Arthur Clarke (2012-10-31 22:58:34)

Артура не нужно было просить дважды. У него руки тряслись и в голове все мысли путались от того, что ему сейчас Том наговорил. И вырваться из его медвежьих объятий оказалось все равно, что глотнуть свежего воздуха после пары часов пребывания в задымленном помещении. Артур скатился с чужих колен, отшатнулся, глянул совсем бешеным, бессмысленным взглядом и поспешно ретировался из подвала. Едва не навернулся на лестнице, так торопился.

По крайней мере, рука уже не болела. Сверившись с часами, Артур прикинул, что провел с Томом где-то час сорок, за это время отек спал, но и снова закровила рана на боку. Чтобы успокоиться, он залез в душ, благо горячая вода еще оставалась, и здесь отлепить повязку было легче. Оставив кровавые бинты в старом тазике, доставшемся от предыдущего квартиросъемщика, Артур кое-как оделся, зачесал нервно волосы перед зеркалом. Подумав, высыпал оставшиеся таблетки на ладонь, проглотил разом. Надеялся, в какой-то мере, что протрезвеет, отойдет от того неясного состояния, в которое оказался ввергнут благодаря Тому.
Нужно ведь было такое придумать. Девиация, как же! И рисунок этот... с чего бы Тому рисовать... Артура?.. Ох. Вот же...
Артур чувствовал, что оборотень его как-то проверяет, на что-то провоцирует, не предполагаемый плацдарм действий настолько находился не на его территории, что Артур терялся и не знал, как достойно ответить. Что сказать. Как отреагировать верно.
Так ничего и не решив, он снова спустился в подвал только уже ближе к утру. Молча разомкнул цепь и сказал:
- Можешь поесть и вымыться. Мы выдвигаемся через четыре часа.
Тактика игнорирования, тактика "я ничего здесь не видел" могла сыграть, Артур слишком устал, слишком вымотан был, чтобы определить наилучшую стратегию, так что пусть будет так, чем ничего.
- И сотрешь свою наскальную живопись, - добавил он через паузу, отчаянно отводя глаза, но все-таки удерживая нужную нотку строгости в голосе. На рисунок Артур тоже не смотрел, чтобы вновь не покраснеть при мысли, что Том воображает его вот таким: разнузданным, вызывающе откровенным. Это... от этого Артур испытывал необходимость побиться об стену, чтобы выколотить созданный Мором образ. Образ того, как они могли бы...
Не могли.
Роли распределены. Охотник и жертва. Хозяин и его питомец. Все иное, это лишь попытки Тома выбраться из-под контроля. Но Артур его раскусил, и теперь все его жалкие кривляния не собьют Артура с толку.

Отредактировано Arthur Clarke (2012-11-06 01:07:55)

По-хорошему следовало бы не торопиться, подождать, пока раны затянутся. Еще хотя бы день, или лучше два, или, как минимум, пару часов здорового, не под таблетками сна, но тянуть нельзя. Это для Артура погиб убийца, тогда как для добропорядочных граждан от рук заезжего серийного маньяка (а на счету Кларка числилась далеко не одна удачная охота) скончался отец семейста, местный меценат и просто хороший человек. За выполненную работу Артуру светила вовсе не медаль и даже не орден, а одиночная камера смертника в тех штатах, где старина Олд Спарки все еще вершил свое правосудие.
Поэтому отлеживаться было некогда. Пришлось собирать вещи, кое-как устранять немногочисленные следы пребывания Артура и Тома в доме, сжигать на заднем дворе окровавленные тряпки... в общем, когда они, наконец, захлопнули за собой дверцы машины, Кларк не стал следить, как обычно, за дорогой. Пожалуй, завези его Том в логово оборотней, Артур бы не смог сопротивляться.
Но, как ни странно, когда спустя минут сорок Артур все-таки открыл глаза, ослепленный отразившимися в боковом зеркальце фарами дальнего света следовавшей за ними машины, Том все еще вел их Форд в нужном направлении по заранее отмеченном Артуром пути. Промелькнувший столб, знаменовавший пересечение границ штата, приятно его удивил.
- Долго еще? - хрипловатым со сна голосом спросил Артур, потер красные, воспаленные то ли от недосыпа, то ли от начинающейся лихорадки глаза. Зевнул широко, с невольным стоном попытался сменить положение: протекшая повязка прилипла к одежде, неловкое движение вновь растревожило рану. Артур попытался вспомнить, в какую из сумок положил аптечку, но потерпел сокрушительное поражение: память отказалась выдавать информацию. Ладно. Он попытался закрыть глаза, но свет снова неудачно отразился от зеркала, расцвечивая красным маревом внутреннюю поверхность век. И только тут неторопливо ворочащийся разум начал что-то соображать.
- Как давно за нами едут?

Словно после слов Артура водитель прибавил газ, и прежде, чем Том успел свернуть на обочину, потому что тягаться в скорости с нагоняющим их Шевроле старенький Форд, рассчитанный не на гонки, а на перевозки, явно не мог, их машину сотряс удар. Артура бросило на ремень, он сцепил зубы от резкой боли, но Тому удалось удержать автомобиль, лишь чудом миновав возникшую перед капотом сосну. Проскрежетав напоследок тормозными колодками, Форд замер, и Артур было выдохнул, но тут машину снова рвануло вперед - к счастью, в последний раз. Шевроле взрыкнул мотором, но сдвинуть крепко вписавшуюся в дерево джип уже не смог. Артур поднял побелевшие глаза на Тома и ответил:
- В черной сумке, на заднем сидении.
А сам полез непослушными пальцами в бардачок за пистолетом. Вытащил магазин проверить, пытаясь вспомнить, какие патроны заряжал: простые? с аконитом? серебряные? Память ворочалась непослушным, колючим клубком, вновь и вновь возвращаясь к боли, а не к грозящей опасности.
- Я не изводил всю стаю, - выдохнул Артур. - Я же не Рэмбо. Наверное... бета спятила... - Артур облизнул сухие губы, толкнул дверь, но забыл отстегнуть ремень, отчего снова охнул, едва не выронив оружие. Слабак. Блядь, Том со своими непонятными эскападами совсем сбил его с толку, иначе бы он... запланировал... предугадал...

- Пошел нахер, - прошипел Артур, которому вот никуда не уперлось, чтобы какой-то оборотень а) критиковал его работу и б) указывал ему, что делать. Переложив пистолет в левую руку (Артур не был амбидекстером, но захочешь выжить - стрелять научишься даже зубами), он щелкнул ремнем безопасности и все-таки вывалился из машины... почти под ноги обезумевшей Беты.
Он встречал нечто подобное прежде, еще когда охотился с родителями: потерявшая кровную связь Бета сходит с ума, ведомая жаждой мести до тех пор, пока убийца Альфы не погибнет. Нечастый случай, скорее всего, тут дело даже не в разрыве связи, а в психической нестабильности самого оборотня... но эти теоретические выкладки нисколько не утешали, когда ты сталкивался, собственно, с этим самым исключением во всей красе.
Впрочем, мы отвлеклись.
Над головой Артура хлопнул выстрел, и он невольно пригнулся, хоть и без того валялся в грязи, не имя сил принять более-менее вертикальное положение. Но зато отсюда, снизу, Артуру открылся прекрасный обзор, как на груди полуобратившегося оборотня расцвела кровавая клякса, которая, к сожалению, могла его пока лишь замедлить, но еще не убить: патроны к винтовке были без аконитовой начинки, лишь с серебряным напылением.
- В голову! - рявкнул Артур, поднимая рывком пистолет и закусывая губы от боли, прошившей ободранную половину тела. Пуля его чиркнула увернувшегося Бету по ноге, и охотник теперь мог надеяться лишь на то, что Том все-так не захочет умирать и выстрелит снова, потому что учуявшая убийцу Бета скалила клыки и тянулась к Артуру с отнюдь не веганскими намерениями.

Процесс соскребания себя с земли немного затянулся. Артур не был Суперменом, Терминатором, ни даже Крепким орешком, у него не открывались силы при падении здоровья ниже двадцати пяти процентов, как у персонажа какой-нибудь он-лайн игрушки. У него просто болело все, что могло болеть, ныла голова, слегка подташнивало, и ствол в его дрожащих руках выплясывал какие-то совсем уж невообразимые восьмерки, пытаясь поймать в прицел сцепившихся оборотней. И Артур прекрасно понимал, что, в общем-то, шансов попасть в нужного у него по минимуму, потому что оборотней он видел штуки четыре, никак не меньше - мир отчаянно двоился, - но и тянуть дольше было нельзя. Бета все еще считала себя Бетой, и Омега-Том вряд ли продержится долго.
И так, умирать, и этак.
Пока Артур пытался сморгнуть пелену перед глазами, Бета с отчаянным рыком опрокинул Тома в грязь, и тот удерживал клацающую морду в паре дюймов от своего лица. Так и не сумел обратиться, серебро, вживленное под кожу, должно быть, причиняло боль от попыток прорезать волчьи клыки. Но вот Бета очень опрометчиво подставила широкую спину под выстрел охотника.
Артур сглотнул вязкий комок в горле, выдохнул и спустил курок. Пуля свистнула над головой оборотня, тот зарычал и принялся выдираться из хватки Тома с удвоенной силой, теперь не для того, чтобы загрызть блудного собрата, но чтобы прокусить горло той твари, что осмелилась в него стрелять. Артур сощурился, придерживая вытянутую руку под локоть и снова выстрелил. На этот раз удачнее: Бета истошно завопила, схлопотав аконит чуть выше крестца. Артур снова поднял очень тяжелый, почти неподъемный пистолет, пытаясь прицелиться в рваную рану рядом с сердцем, куда уже попал Том, но это усилие оказалось последней каплей. Глок с мягким чавканьем упал на землю, а сам Артур откинулся на борт машины, надеясь, что аконит убьет оборотня быстрее, чем тот - их с Томом.