Привыкнуть к ощущению жизни не так просто, как кажется. Порой Питер терял ощущение реальности, порой ему хотелось вонзить зубы кому-нибудь в горло и раскрасить стены горячей кровью жертвы. Порой ему просто хотелось убежать далеко в лес и там, на самом краю, изнывать от жажды, которую можно будет утолить только диким азартом охоты. Ему приходилось заново вживаться в роль спокойного и располагающего дядюшки Питера, когда он не мог совладать со странным, иррациональным желанием сделать нечто, выходящее за рамки нормальности. В чем-то Дерек был прав: он психопат. Но не абсолютный психопат, а вполне умеющий контролировать не только ситуацию, но и себя. Ведь если ты не можешь взять под контроль свои эмоции и желания, разве сможешь контролировать все вокруг себя?
Головная боль не проходила. Питер замечал эти мигрени спустя неделю после возвращения, но сегодня в его голове словно взорвалась бомба, и ее осколки застряли в артериях, заставляя кожу головы пульсировать дикими темпами. Сидя в кресле на втором этаже, он был рад, что дом пустует.
Но ведь никто никогда не оставит Хейлов в покое, не так ли? Всем нужны Хейлы, это негласное правило Бикон Хиллс.
Запах чужака он учуял почти сразу же, как только вонь бензина стала ослабевать. Знакомый запах, что Питер учуял у школьного сторожа. Как его звали? Ринго, да, верно. Но Питер не поднимался из кресла, все также сидел, ждал, пока Ринго подойдет к дому поближе.
«Потяни за веревочку, дверь и откроется».
Он улыбнулся. Пересилив себя  - и боль, - встал из кресла. Постепенно, шаг за шагом, гасил в себе боль, заставляя организм вспомнить, что он не слаб, что он силен, что он должен унять не только эту, но и всю боль. Словно бы повинуясь этому импульсу, головная боль ушла. Стало легче дышать. Питер с облегчением выдохнул, спустился вниз, оказался у двери.
- Привет, Ринго, - вот так просто, как старого друга поприветствовал Хейл сторожа, только открыв дверь, но еще не посмотрев на гостя. Но как только их взгляды пересеклись, Питер улыбнулся.
- Проходи, будь моим гостем.
Оттолкнул от себя дверь, провел рукой в пространстве, указывая на старую, почти разваливающуюся лестницу, что выглядела более хрупкой, чем была.
«Прямо как я», - вновь улыбка, но на этот раз ее можно было отнести на счет Ринго, на которого Хейл смотрел чересчур внимательно.

Питер постоял немного, слушая Ринго. Большинство слов он пропускал мимо ушей – все же  головная боль давала о себе знать. Пульсация проходила по мельчайшим капиллярам, огонь вспыхивал мельчайшими взрывами, что превращались в дикую какофонию не звуков, но отзвуков боли. Это было новой волной, которую ему предстоит пережить. Но на этот раз за ним будут наблюдать внимательные глаза толтека. Предстоит сложнейший экзамен: выстоять перед болью, не показывать свои слабости, не выдать ни одним словом, звуком ту боль, что поселилась в нем.
Ведь слабые не заслуживают доверия. Слабые должны подыхать первыми.
А Питер не собирался лезть обратно в могилу.
Улыбка уставшего волка растянула его губы. Хейл медленно закрыл дверь.
- Мне нравится твоя деликатность, - протянул нейтрально, и нельзя было понять: то ли это насмешка, то ли похвала. Во всяком случае, Питер прошел в гостиную, где наконец-то появились более-менее нормальные кресла, в которые можно было усадить гостей, зачастивших в последнее время в их дом. В одно из кресел мужчина присел, тщательно и ловко скрывая боль, начавшую дергать мышцы ног и рук в судорогах: за почти месяц с момента воскрешения Питер научился скрывать подобные волны боли, поэтому вряд ли Вуд мог что-либо заметить.
Разве что Питер стал более бледным, на лбу появилась испарина, которую оборотень медленно смахнул и растер между ладонями.
- У меня есть ответы на твои вопросы, - он вскинул взгляд на Ринго. – Но в последнее время многое произошло. Поэтому я могу дать тебе только один ответ.
Подкупить доверие не так просто, как может показаться. Но Питер говорил без прикрас, без ужимок, без гримас и масок. Да и вряд ли больной волк может изворачиваться, когда ему нужно выжить: легче поделиться добычей, чем отвоевывать ее всю. Но и отдавать все Хейл не был намерен. Он дал понять Ринго, что может рассказать все, что интересно, но не сразу. В его голосе, в его фразах так и сквозило – «я тебе не доверяю, еще нет».
- Что тебе интересно больше остального?

Ничто не утешает больше, чем беседы о прошлом. Вспоминать о том, что было, гораздо приятнее, нежели переживать это заново. Даже самые страшные воспоминания становятся призраками, о которых все равно тоскуешь, ибо эмоции, чувства, переживаемые в тот момент, бесследно исчезли, затерлись обыденностью бытия в настоящем.
Но Питер обладал странной особенностью: он слишком хорошо помнил прошлое, в красках, в деталях, в запахах, в зрительных образах, что никогда не выцветут из его памяти. Возможно, это были последствия возвращения (и маленького эксперимента, проведенного не без Лидии Мартин), возможно, Питер просто не желал расставаться с прошлым, как и всякий, у кого ничего не осталось в настоящем.
Положив руки на подлокотники кресла, Питер расслаблено откинулся в кресле, искоса взглянув на Ринго. Лениво, вольготно, ощущая, как боль переливается всей палитрой судорог в каждой клеточке. Но его взгляд был чистый, ясный, незамутненный дымкой мучений. Хейл слишком хорошо научился скрывать то, что чувствует. Как эмоции, так и физические ощущения.
Услышав ответ, он мягко улыбнулся. Кивнул, приподняв брови, мол, выбор сделан.
- Моя семья всегда была приближена к истокам. В ней ценилось умение находить равновесие, ибо равновесие – залог всего. Если чаша весов начинала крениться, то возникали проблемы. Но в нашей семье таких проблем не было. Мы умели не просто жить с тем, кто мы есть. Мы умели жить теми, кто мы есть.
Хейл внимательно смотрел на Ринго, желая увидеть понимание. Мало кто может принять волчью натуру, мало кто может постигнуть, что волк и человек – это единое целое в оборотне. Нет никакого разделения, нет никакого раздвоения личности. Волк действует, человек направляет. Волк это инстинкты, а человек это разум. Этому Питера учили с детства, и это он хорошо усвоил.
- Сильная связь с предками – вот как это обозначил один шаман, - Питер ностальгически улыбнулся, подняв глаза к потолку. – Мы были настоящей семьей, сильной стаей, но в нашей семье были не только оборотни. Это и стало началом дружбы с твоим народом, - глаза опустились на Ринго. – Они приняли нас, видя, что мы не звери. Что мы ценим жизнь также, как и следует ее ценить. Мы были санитарами, которые необходимы в природе.
Вздох.
- Шаманы изучали нас. Учили нас быть не только сильными, но и могучими. В некотором роде, именно благодаря им мы способны быть и волком, и человеком… были способны, - Питер дернул уголком рта, возвращаясь в реальность, где из его семьи остался только он да Дерек.
- Старики и старухи были слишком любопытны, и следили за каждым нашим шагом. Но мы терпеливо отдавали должное, уважали их, находясь на чужой земле. Будучи принятыми как друзья, мы все равно были гостями на вашей земле. Мы соблюдали законы, - усмешка. – Но всегда есть те, кто обернет законы против создателей.
Питер взглянул на окно.
- Нашим родам было запрещено скрещиваться. Нашему роду было запрещено охотиться на территории нагуалей. Эти два закона были самыми важными. Конечно, не все толтеки нас любили, но никто в открытую не высказывался. Все началось с мелочи: кто-то указал на меня, как на осквернителя дочери вождя, - Хейл насмешливо растянул губы: его явно забавляла эта сплетня, - хотя она была старше меня в два раза, и имела внушительных братьев. Затем начались разговоры о том, что мы крадем силу через знания, что мы воруем скот, что мы оскверняем землю своим присутствием. Но слухи начались с людей, - отметил он как бы между прочим, хотя, в ключе рассказа, это было странное уточнение, кажущееся крайне важным. – И закончилось все тем, чем и должно было.
Он сделал паузу, в которую все еще продолжал смотреть на окно. По его слегка осунувшемуся лицу и отстраненному взгляду можно было понять: он вспоминает. Точнее, уже вспомнил, и видит события тех лет, словно наяву. И эти воспоминания были не из лучших.
- В соседнем поселении пропадали девушки. Их тела находили изувеченными, оскверненными. Все тут же указали на нас. На моего брата.
Вновь пауза. Да, неожиданный поворот событий, но Питеру явно было не особо приятно говорить об этом. Тем более, осквернять память брата, ведь это он, Питер, был паршивой овцой, а не его брат… но что поделаешь. Правда всегда вытаскивает самое отвратительное на поверхность.
- Он всегда любил общаться. Ему нравились девушки толтеков, и он не скрывал своих симпатий. Он был совсем подростком. Но когда начались убийства, он стал тем, на кого все подумали. Никто не хотел взять в расчет отношение племени к оборотням, и никто не хотел взять в расчет то, что на территорию мог зайти омега.
Смешок.
- Впрочем, это было уже неважно. Мы покинули землю твоих предков. Я слышал, убийства продолжились некоторое время, но затем внезапно прекратились. Никто так и не узнал, кто стоял за ними, но никто так и не оправдал нас, хотя прямых обвинений высказано не было.
Сложил руки на животе, прямо посмотрел на Ринго.
- Это вся история. Не боевик, но страстей хватает, как видишь.

- И старейшины, и вождь племени мудры, и я не верю в то, что они голословно обвинили кого бы то ни было в убийстве.
Сначала кто-то просит рассказать историю давно минувших дней, при том не давая ничего взамен на полученную информацию, потом обвиняет рассказчика во лжи, на самом деле даже не понимая, что в каждой лжи может быть хоть капля правы. Иногда начинает казаться, что слушатель пропускает большую часть информации мимо ушей специально, чтобы позже задать как можно больше вопросов, подловить на моментах, которые не были достаточно обоснованны и найти подвох в услышанных ранее словах. Ринго не дал и капли причин на то, чтобы Питер раскрывал ему тайны, ведущие далеко назад, а судя по последним событиям в городе, доверять кому-то ни было - полное безумие, которое может привести к провалу. И что с того, что Хейлы и индейцы когда-то дружили, время многое меняет. Тем не менее, рассказ Питера не был столь уж голословен или основан на одной лишь лжи. К тому же, ложь часто бывает всего лишь недосказанностью.
- Я не сказал, что это было голословно, - он усмехнулся, взглянув на Ринго, который обдумывал слова Хейла, - Жертвы были, их ведь не выдумали горе-сказочники... На самом деле смешно было осознавать, что кто-то мог подумать,будто все те убийства девушек основывались только на мальчишеских гормонах его брата, которому так нравилось женское внимание - в конце концов, и сам Питер время от времени нарушал установленные законы касающиеся девушек племени, только в те важные для всех времена, красиво заметал за собой следы. И если бы ситуация не была столь серьезной, основанной лишь на голословных обвинениях в сторону его брата, можно было бы еще посмотреть, чья сторона осталась бы в выигрыше.
- Почему ваш клан беспрекословно покинул нашу землю, не попытавшись доказать свою невиновность? Почему проглотили обвинения и ушли?
- Потому что виновный был, только это был не мой брат, - Питер развел руками, так словно сказал что-то само собой разумеющееся, - Может быть ты знаешь, что есть некие семейные законы, почти такие же, как законы стаи. Не выдавать своих. Мы только одним способом могли заткнуть обвиняющих - убить их. Убить твое племя. Твою семью, грубо говоря. Так что..., - он усмехнулся, - Если бы тогда мы не ушли, сейчас мы бы с тобой не вели эту увлекательную, но в то же время, бессмысленную беседу.
Тогда было слишком много крови, и не смотря на то, что ее обилие никогда не смущало Питера Хейла, на тот момент было лучшим вариантом покинуть привычное место и продолжить жить дальше, дав индейцам пищу для размышлений и причину сыпать проклятиями на Хейлов до тех пор, пока это не забудется и не останется далеко в прошлом. По сути так и случилось, только сейчас появился Ринго, который спустя столько времени решил в чем-то разобраться. Брат Питера давно мертв, так что ему уже все равно, а у Дерека и так проблем хватает. К тому же, он просто не может помнить подобных вещей - ни о ритуале, ни о том, для чего он проводился. Иногда и Питеру хотелось бы забыть половину того, что он помнил. Так куда проще было бы.
- Такое возможно лишь в двух случаях, которые я могу представить навскидку, не имея всей информации. Первый - кто-то из вашей стаи действительно был убийцей. И второй - настоящий убийца представил все так, чтобы все улики показывали на вашу семью.
- Большая часть моей семьи шесть лет как мертва, а оставшиеся вряд ли могут что-то помнить, учитывая что Дерек и Кора на тот момент были подростками без царя в голове, - остановив взгляд на заинтересованном лице Ринго, Питер цокнул языком и вздохнул, - Ты не отвяжешься, да? - это было скорее констатацией фактов, чем вопросом. Вуд пришел сюда не для того, чтобы уйти ни с чем. Нужно было дать ему пищу для размышлений. Дойдет до чего-нибудь сам - это его дело.
- Ты же слышал легенду о Неметоне? О земле, которая давала силы, возрождала жизнь или уничтожала окончательно. Скажем, кто-то, желая исправить положение, не зная подробностей легенды и не обладая достаточной силой, мог попытаться воспользоваться возрождающей силой этой земли и... просчитаться.
Судя по выражению лица Ринго, истории запутались окончательно. И не сказать, что Питера это не устраивало.

- Значит, вы ушли, дабы избежать кровопролитной войны?
Кажется, Ринго не верил в подобный расклад. Да, Питер не из тех, кто будет избегать кровопролития, учитывая количество жертв на его счету. Разве что сейчас он предпочтет не лезть в самое пекло, оставляя его тем, кто сможет с этим справиться. Ни к чему очередной раз убеждать себя в том, что он слишком быстро выдыхается, даже не смотря на то, что по-прежнему остается альфой - знаете, воскрешение из метрвых оставляет свои следы, которые возможно рамести лишь спустя какое-то время, или воспользовавшись подходящим случаем.
В случае с индейцами стоило отступить хотя бы потому, что появилась сила куда более превосходящая клан птиц. Пробуждение Неметон влечет за собой последствия. Есть утверждение, что не стоит пытаться управлять той силой, с которой не хватит возможности справиться. Это как рассказы про школьников, которые вызывают духов, и в случае, если этой действительно получается, погибают один за другим по странным причинам.
- Возможно. И судя по тому, что ты сейчас стоишь передо мной живой и невредимый, на твоем месте положенно радоваться этому нашему решению, - Питер слегка улыбнулся, окинув взглядом Вуда. С одной стороны, его совершенно не интересовало, сколько информации придется перерыть этому парню для того, чтобы докопаться до истины. С другой стороны, есть смысл убедить Ринго в том, что Питер ему нужен. Хейлам, в свою очередь, не помешала бы поддержка индейцев, если все действительно так хреново, как предполагается.
- Древние силы трудно пробудить, но еще труднее - управлять ими. Что же случилось со смельчаком, рискнувшим влезть во все это?
По тому, как улыбался Ринго, казалось, что он все еще видит в рассказе Питера лишь байку, придуманную пять минут назад ради того, чтобы сказать хоть что-нибудь. Проблема в том, что Хейл никогда не придумывает байки на пустом месте. Он может недоговаривать или лгать ради собственной выгоды, но в каждой его лжи есть толика правды. Нужно просто временами чуть более внимательнее читать между строк.
- Ничего. Он даже не знал, во что лезет. Он всего лишь пытался спасти возлюбленную, но ее шансы были равны нулю, девушка истекала кровью, и дабы избавить ее от боли, ему пришлось убить ее. Ее кровь дала Неметон силы, чтобы возродиться, а в жизни этого мальчика многое изменилось. Невинная кровь, пролитая собственными руками, всегда оставляет свой след, - Питер усмехнулся, остановившись возле окна и глядя на улицу, которая слегка затуманилась от накрапывающего дождя, - Дай силу чему-то могущественному и оно будет жаждить еще, особенно если появится кто-то, кто готов снова и снова давать ему эту силу. Отсюда и жертвы тех самых девушек... Моя семья лишь приложила руку к тому, чтобы древняя сила пробудилась.. Все остальное не имеет к нам никакого отношения.
Он снова повернулся к собеседнику, по сути даже не рассчитывая на то, что увидит в его глазах хотя бы каплю доверия. К слову, это было не так уж и важно. Ринго хотел знать часть истории, принадлежащей его семье, Питер дал ему гораздо больше пищи для размышления, чем могло показаться. Все остальное зависело от Вуда.
- Мы уехали еще и потому, что для нашей семьи многое изменилось. Мы кое-что потеряли, но и кое-что приобрели. Хотя вспоминая, что спустя несколько лет все они погибли... может быть и стоило остаться.

- Но... Что насчет настоящего времени? Мне следует считать тебя врагом? Или ты пытаешься... сгладить бывшие недоразумения?
Кажется, Питер и сам задумывался о том, как Ринго отреагирует на правду. Кто знает, для чего на самом деле индеец появился в этом городе, кто знает, какие могут быть у него в голове планы. Стоит упустить из виду каку-нибудь незначительную мелочь, и многое может полететь в тар-тарары, а сейчас, когда в городе и без того проблем хватает, разбираться с планами "блудного" филина не слишком хотелось, но и строить никому не нужные иллюзии в том, что при положительном раскладе, Ринго может стать не плохим союзником, тоже было бы глупо.
- К чему нам быть врагами, Ринго? Кажется, пока нам нечего делить. А бывшие недоразумения.. прошлое должно оставаться в прошлом, разве нет? - Питер вскинул брови, вопросительно посмотрев на собеседника. Если конечно ты не решишь, что стоит копнуть куда глубже. Прошлое имеет свойство пролезать в настоящее. Тому доказательство, что ты не поленился сегодня прийти ко мне с вопросами. На его лице с одной стороны отражалось полное спокойствие, с другой.. в этих словах можно было заметить весьма отчетливыйнамек на то, что Ринго стоит заняться чем-то более полезным и безопасным, нежели лезть сейчас к Хейлам.
- Мне жаль того мальчика и жаль твою семью.
Питер кивнул, принимая его слова, правда думая сейчас о том, что обсуждать семейные дела с этим парнем у него нет никакого желания. Он шесть с лишним лет жил с надеждой на возмездие, которое в итоге свершилось, и он давно узнал цену слову "жаль". Ринго пришел сюда ради информации - он ее получил, пусть и не полную, таящую в себе массу подводных течений, но тем не менее, больше от Хейла он ничего не добьется - по крайней мере, до тех пор, пока не увидит в этом смысл. Питер вообще редко что-либо делал просто так, и может быть если в следующий раз нагуаль принесет ему свою долю полезности, он и даст ему очередную дозу информации. Не сейчас, не сегодня точно.
- Спасибо за рассказ. Он дает много пищи для размышлений.
Тебе точно будет над чем подумать. Питер усмехнулся:
- Не за что. Заходи, если твои размышления приведут в нужную сторону.. Может и у тебя для меня появится что-нибудь интересное. Не нужно было читать сквозь строки, чтобы понять - разговор закончился и Хейл ясно дал понять, что не желает продолжать его, да и Ринго, судя по всему, планировал сейчас покинуть этот дом, дабы остаться наедине с самим собой и переварить полученную информацию.
Сила Неметон могла бы сейчас пригодиться, как никогда. Если найти дерево, каким-то образом вспомнить о том, где оно находится, можно получить больше, чем победу, можно получить власть, силу и возможности, главное не забывать о том, что за все есть своя цена, и Неметон, увы, берет плату отнюдь не деньгами... Но как бы там ни было, Ринго может быть именно тем, с помощью кого можно выяснить ее местонахождение...