Лэрд как-то совсем позабыл о том, что был записан на прием к психологу этим днем. Относительно спокойно проспав час перед рассветом, он поднялся с постели, когда не было и шести утра. Простояв под прохладным душем десять минут, он вспомнил, что под водой нужно не только стоять, но и как бы немного мыться. Смыв с волос и тела обильную пену шампуня, он вышел из душевой и ухватился за черное махровое полотенце. Обернув его вокруг бедер, Лэрд подошел к раковине.
Посмотрев на себя в зеркало, Фауст задумчиво постоял несколько минут, продолжая чистить зубы. Достав из шкафчика бритву, он все-таки решил, что неплохо сбрить бороду аля «бомж в запое».  Не найдя нужной насадки он почесал щеку, глянул на себя в зеркало еще раз и, плюнув, достал пену для бритья и опасную бритву. Густо намазав щеки, он удобнее ухватил бритву и расслабленной рукой совершил первое движение. Лезвие аккуратно погладило его по коже, в конце все-таки чуть зацепившись за щетину. Чертыхнувшись, Фауст чуть наклонил лезвие – что и говорить, а не брился он очень давно.
На полке над раковиной все еще стоял лосьон Алистера и Лэрд, после секундного колебания, взял именно его. Закончив с бритьем, Фауст поглядел на себя. Теперь он отчетливо видел серые тени под глазами и глубокие морщины в уголках глаз. Впалые щеки и потускневший взгляд. Но, одно было хорошо – сбрив бороду, Лэрд помолодел лет на пять.
Он спустился в кухню. Рыжий свет восходящего солнца заливал пол и стены. Все в доме казалось бесконечно теплым из-за этого. Достав с полки турку и жестяную банку с зернами, Фауст принялся размерено и вдумчиво делать кофе.
Выдавив в готовый напиток половину лимона, он вдохнул цитрусово-кофейный запах, наполнивший комнату, и сладко выдохнул. Кажется, это было первое спокойное утро.
Все утро он посвятил тому, что перекладывал вещи в доме. Грязные рубашки перекладывал в ванную, пепельницы – в раковину, носки – в стиральную машину. Ворохи и россыпи бутылок мешками выносил к бакам у дома. И, в общем-то. Когда он вынес последний мешок, его мусорка больше напоминала баки у бара после вечеринки «1+1».
Он сходил в супермаркет и разослал резюме в несколько мест. Лэрд решил, что попытаться прожить без бутылки хоть один день – не такой уж и подвиг. Он сумеет себя заставить это сделать. А если не получится… что ж. Кроме него самого его винить никто не будет.
Была и еще одна причина это сделать. Разу уж назвался джедаем… Дэйна, кажется, рассчитывала на него. И чтобы уж совсем не упасть в грязь лицом и опровергнуть все те литры помоев, которые успела вылить на него девушка в ту злополучную ночь, Лэрд решил попытаться.
Переодевшись в старые, драные джинсы и растянутую серую майку, Фауст вышел из дома.
Уже давно к Бьюику пришли шины на двадцать два дюйма с белыми боковинами. И новое, изумрудное литье. Решив не откладывать это в долгий ящик, он открыл двери гаража и выгнал машину на парковку перед домом. Достаточно громко включив музыку, он достал инструменты и принялся за работу.
Цепочка с армейскими номерами Алистера мешалась и постоянно перекатывалась на спину. Поэтому Лэрд, прикусив прохладный металл, держал жетоны зубами. Это было привычное действие – он делал так, когда бегал, когда лежал в засаде…
Закончив менять колеса, Фауст открыл капот и нырнул под него, начиная совершенно бессмысленно копаться в машине. Провозившись с этим примерно полтора часа, он сел на старые грязные покрышки, скиданные на неопрятном газоне перед домом, и закурил, марая грязными, в копоти и масле, пальцами, губы и фильтр сигареты.
- Я не поддаюсь на уговоры. Тело, лежащее у моих ног, тому лучший аргумент, – напевал он, подставив лицо осеннему солнцу и жмурясь под его теплыми лучами.

Он щурился на солнце и думал о том, что, должно быть, Фениксы испытывают нечто подобное, возрождаясь из пепла. Сперва все это больно, воспоминания о смерти душат, истязают, уничтожают. А потом приходит осознание того, что ты все ее жив. И это осознание пронзает тебя и твой мозг насквозь, нанизывая на шампуры бытия, заставляя почувствовать пресловутое «биение жизни». Фауст начинал понимать, что жизнь, вроде как, продолжается. И даже Алистеровы номера и кольцо чуть поубавили в весе. Они не тянули к земле с той страшной силой, как раньше.
Он потушил окурок о землю и уставился на низкие, проплывающие над головой, облака. Крыши дома не было видно и Лэрду казалось, что он лежит под голубым небом где-то в поле, вдали от цивилизации. О том, что он в городе, напоминали лишь редкие шаги, раздающиеся на тротуаре, да шум машин, проезжающих мимо.
- …не забыл ли он что-нибудь сделать сегодня?
Фауст как ошпаренный подскакивает с места. Тайлер! Ну конечно. Глупо поглядев на запястье без часов, Лэрд все-таки осознает, что он начисто и напрочь забыл о том, что у него встреча с психологом.
- Боже, Тай, - вздыхает Лэрд, роняя лицо в ладонь и марая лоб и скулы копотью и машинным маслом, - прости, пожалуйста. Я совсем забыл, - он виновато глядит на своего врача и смущенно улыбается, - я вон, - он машет рукой, в сторону поблескивающей на солнце Ривьеры, - что-то совсем счет времени потерял.
Он чувствует себя неловко и неуютно. Совершенно забыл про прием он, скорее всего, вынудил Тайлера не только ждать его, но и вот, приехать.
- Я, наверное, выдернул тебя, - потупившись, произносит он, почесывая затылок, - извини, а.
Хочет подойти, поздороваться за руку, но понимает, что это не самая лучшая идея – его грязные, черные ладони совершенно не хочется протягивать Тайлеру. Фауст подходит к машине и берет тряпку, висящую на капоте. Принимается  оттирать руки.
- Я могу загладить свою вину чашкой кофе? – он закусывает губу, чувствуя привкус машинного масла на языке.
Быстрыми и точными движениями возвращает на место все, что уже успел пооткручивать и мягко опускает капот. Металл весело поблескивал изумрудными всполохами в лучах послеобеденного солнца, и Фауст любовно огладил крышу, идя вдоль бока машины, приглашая Тайлера проследовать за ним. Он был просто обязан как-то загладить свою вину и… ну, отмыть руки как минимум.

Фауст входит в дом и сразу же направляется на кухню. Там он жестом предлагает Тайлеру сесть за стол, который он липких пятен и грязи был отмыт несколько часов назад. Сам же подходит к раковине и, включив воду, намыливает руки до самых локтей, моющим средством для посуды смывая копоть и машинное масло. Умывает лицо, соленое от пота и, отфыркиваясь от воды и мыла, вытирается кухонным полотенцем. Которое пахнет кондиционером для белья. Вообще весь дом пахнет чистотой. Фаустов синдром Золушки сегодня проявился в полной красе, и он привел свое жилище в такой порядок, которого не было тут слишком давно.
- Нет, Ревьера не очень-то психолог,   - улыбается он, -  я впервые за несколько месяцев сел за руль, чтобы выгнать ее из гаража. Давно надо было поменять колеса – новые на ибее купили почти полгода назад. Руки все никак не доходили, - вздохнул он, беря оставленную на столе еще утром банку с зернами, - сегодня встал и как переклинило,   - он берет в ручную мельницу для кофе и аккуратно насыпает в нее зерна.
Какое-то время слышится только сухое потрескивание мелющегося кофе.
  - Я вообще хотел еще Скайларк, - он ссыпает молотую пыль в турку и доливает воду, -  даже нашел в Германии экземпляр, проехавший за свою жизнь всего семь миль. Ультрамариновый, оригинальной покраски. С белыми кожаными сидениями под заказ. Но владелец отказался продавать его в Америку и я так и остался ни с чем. Бьюики на ходу, нынче, редкость, - он не отрываясь следит за плотной пенкой, начавшей набухать над краями медной турки,   - думал Алистеру Понтиак подарить, - горько усмехается он, - джтио шестьдесят восьмого. Нашел янтарный, с хромированным носом и оригинальным стальным литьем. Один из первых, купленных с дополнительным пакетом Рам Эйр два – почти коллекционная модель. Чертова машина была восхитительна. В соседнем штате. Но, вместо Понитака выжрал почти годовой запас спиртного в маленьком баре. Не за раз, а вот,   - он сделал неопределенный жест, скорее обозначающий настоящий момент.
Сняв турку с плиты, он налил кофе в чашку и поставил перед Тайлером. Скидав остатки молотых зерен в еще горячий сосуд, он более небрежно приготовил собственную порцию и, выдавив прямо в горячую турку сок лимона, отпил кофе прямо оттуда, обжегши губы. Но, на то он и плюс оборотничества и регенерации.
  - Значит, у тебя сегодня выходной,   - хмыкнул Лэрд, опираясь бедами о кухонную тумбу и глядя на Тайлера, - и вместо того, чтобы посвятить его ничегонеделанью, ты проверяешь своих забывчивых пациентов? Мне теперь совсем неудобно, что я так забыл про прием,   - виновато улыбается Лэрд,   - даже не позвонил, ведь. Ну, мудак, что с меня взять.
Он внимательно глядит на своего врача, пытаясь понять причину его такой улыбчивости.
  - На самом деле, - Лэрд становится чуть серьезнее и задумчивее, - дело вовсе не в машине. А в Дэйне. И, раз уж у нас несколько неофициальная встреча, я хотел бы попросить твоей помощи. С мозгами у нее все совсем не в порядке. И я не справлюсь с ее неприятием себя. Учитывая, что ты уже с ней общался – что можешь сказать? Лично меня она попыталась убить. И не раз,   - криво усмехается Лэрд, отпивая горько-кислый кофе.

Тайлер не стал удивленно вскидывать брови спрашивать, кто такая Дэйна и с чего бета решил, что он ее знает. Он просто ответил на вопрос, и Фауст утвердительно кивнул, беря с полки пепельницу и ставя ее на стол между ними. Сев напротив Тайлера, он достал из кармана джинсов слегка мятую пачку сигарет. Как гласила реклама, в этих сигаретах использовался табак для трубок. Насколько это было правдой, Фауст не знал, но терпкий вкус и насыщенный крепкий дым ему нравились. Он закурил, и густой ореол заполнил кухню запахом сигарет.
Звукоизоляция между кухней и гаражом была сделана из рук вон плохо. На самом деле Фаусту все было лень исправить это. И именно поэтому сейчас в кухне отчетливо играла одна из песен его плейлиста. Фауст, чуть барабанил пальцами по столешнице в такт музыке, слушая Тайлера.
Стоит Лэрду услышать «в вашем случае», как он морщится. Ему отчего-то не хочется, чтобы Тайлер считал, что между ним и Дэйной что-то есть. Фауст относился к ней с пониманием и теплотой – он знал, что она чувствует и это сближало их. Лэрд видел себя рядом с ней только в роли учителя. Да и он вообще не особо собирался заводить какие-то отношения. Рассматривая это как предательство, он уже поставил крест на своей личной жизни. Но на это было откровенно начхать – это не было смыслом его жизни. Если он кого-то и подпустит ближе, то только тридцать три раза проверив и перепроверив собственное отношение и переборов самого себя.
- В нашем случае,   - хмуро отвечает он,   - я дал обещание обучить ее. И, да, это вынуждает меня как-то иначе смотреть на свою жизнь, это к вопросу о пользе терапии, - он глубоко затягивается и носом выпускает дым, - действует не она. Действует мое обещание. Я ухватился за эту возможность выправить свою долбанную жизнь и опять войти в колею. Возможно, это будет сложно и неприятно, особенно когда я начну учить ее убивать нормально, без пафосных речей и излишнего трагизма. Не исключено, что первым удачным ее убийством стану именно я,   - он саркастично усмехается своим словам, -  она пообещала Питеру перебить всю его стаю. Но у меня есть план.
Он сминает окурок в пепельнице и откидывается на спинку стула, смотря в глаза Тайлеру.
- Я хочу изменить ее отношение к оборотням. Она сама является одной из нас и должна уже принять это. То, что она в свое первое полнолуние задрала родителей – вовсе не ее вина, - вздыхает он, - возможно финальным аккордом этого осознания станет убийство ее альфы, который обратил ее. И тогда мы можем получить относительно адекватного вожака новой стаи. Но у меня нет опыта работы с такими кадрами. Мы убивали и отлавливали таких, как она. Но у охотников обычно нет установки вправить мозг подростку. У нас была установка избавиться от чудовища до того, как в полнолуние оно устроит кровавую баню,   - он утирает лицо ладонью, пребывая совершенно не в восторге от своих деяний, - у меня есть опыт и навыки, которые я могу передать ей. Но я хочу учить ее, зная, что рано или поздно она умудриться принять себя и свою сущность. Мне нет абсолютно никакого резона тренировать своего будущего убийцу. Твоего убийцу. Убийцу Дерека и Питера. Скотта. Оборотни в этом городе не все кровожадные монстры. И ей нужно это показать и объяснить. Возможно, стоит познакомить с МакКолом.
Фауст пару раз встречался со Скоттом еще будучи охотником. Ардженты пребывали в самых теплых отношениях с ним. И уж если клан охотников, веками уничтожающий оборотней, смог не только перестать отстреливать всех без разбору, но и пойти на адекватное сотрудничество – Дэйна тоже сможет. Нужно было только направить ее, показать. И вот с этим у, разуверившегося в себе и жизни Фауста, были большие проблемы. И он был готов и вполне хотел сотрудничать с Тайлером.
С этим оборотнем было вполне хорошо. Фауст, приходя к нему на прием, мог расслабиться, и совершенно открыто говорить обо всем. О том, как убивал. О том, как был охотником. О том, что в постели предпочитает мужчин и это предпочтение дошло до свадьбы. Он не боялся поймать на себе осуждающий взгляд – он знал, что Тайлер поймет все. И, пожалуй, Лэрду крайне повезло с выбором психотерапевта.
- Ну как, ты со мной?   – спрашивает он, испытующе глядя на юношу.

Фауст кивнул, когда получил согласие Тайлера. Над Дэйной нужно было работать и один он не вывезет. То, что бета согласился помочь ему, было существенным облегчением той нелегкой задачи, которую он на себя взвалил. Он с радостью и удовольствием был готов помочь девушке узнать себя и принять. И, тот момент, когда она, наконец, перестанет отрицать свою сущность – будет для него лучшей наградой.
Предложение привязать девчонку к дереву и долго и усиленно капать ей на мозг, было встречено усмешкой Лэрда. Он и сам задумывался о таком варианте воспитания, но оставлял его на самый крайний случай, когда поймет, что больше ничего не сможет ей вправить мозг. И тогда действительно Фауст обзаведется цепью покрепче и подготовит запись заунывной лекции о приятии и внутренней гармонии, которую будет беспрестанно крутить Дэй.
Вопрос о том, чем он планирует сегодня заняться застал его врасплох. Фауст глупо глянул на Тайлера и похлопал глазами. Планов он на сегодня никаких не строил и даже не смог вовремя сориентироваться, чтобы дать хоть какой-то вразумительный ответ. Пока не приехал его врач, Лэрд возился под капотом и совершенно не задумывался о времени. Возможно, когда бы начало темнеть, он вспомнил бы о том, который час и ужаснулся бы. Но так, чтобы конкретно распланировать день…
А Тайлер тем временем сказал, что ему хочется развеяться, а не с кем. Тут Фауст еще более глупо глянул на врача. До этого момента он считал их отношения стоящими на уровне врач – пациент. Именно поэтому он несколько опасался и испытывал неловкость, прося у Тайлера помощи с Дэйной. Но, кажется, все это могло вполне сойти за начало хорошей дружбы. Отсутствие друзей Фауста не напрягало, но он был бы не прочь обзавестись товарищем в лице своего врача.
  - Ну… - протянул он, понимая, то все слова из его головы как-то враз вылетели, -  и куда мы пойдем? Во многие бары меня уже не пускают,   - хохотнул он, запуская пальцы в волосы и странно глядя на Тайлера. Он искал какой-то подвох в этом. В прошлый раз невинное приглашение Маллета «на кофе»  закончилось животным сексом и Лэрду меньше всего хотелось повторения. И не то чтобы Тайлер был дурен собой или отталкивал Фауста в каком-то эмоциональном плане. Его врач был вполне хорош собой – с виду сильный, уверенный в себе молодой оборотень. Вот только Лэрд не особо представлял себе, какие могут быть отношения с психологом. Умеют ли психологи устраивать бытовые скандалы? Умеют ли не искать подтекст в каждом слове? Бесятся ли психологи с разбросанных по дому носков или же принимают это как данность и познают дзен, отрешаясь от мира?
Но это было не важно. Лэрд отмел от себя размышления на эту тему- отношений точно не хотелось. Но дружеская поездка не вызывала у него отвращения и именно поэтому он поднялся из-за стола.
- Ну, в любом случае, сейчас я переоденусь, да уже по пути можем решить,   - кивнул он и вышел из кухни.
Задумчиво застегивая джинсы, Фауст смотрел в ростовое зеркало гардероба и все пытался осознать, что сегодня он не пьет. Это было странно и непривычно – за последние месяцы это стало обыденным распорядком дня, и Лэрд был крайне поражен тем, что успел позабыть, что в сутках может быть столько свободного и осознанного времени. Натянув на себя белую майку и накинув на плечи желтую толстовку с капюшоном, он спустился вниз и обулся. Шнуруя белые кроссовки, Фауст пытался вспомнить, где именно лежит телефон. То, что он слышал из гаража музыку – не было показателем. Наконец, выдернув себя из размышлений, он осознал это и, выпустил из дома Тайлера. Захлопнув за ним дверь, он быстрыми агами направился в гараж и, отключив музыку, сунул телефон в карман. Немного подумав, он скидал с газона колеса, отправляя их в разинутую пасть гаража и, дернув край ворот, закрыл пустой бокс.
  - Порулить хочешь?   – усмехнулся Лэрд, кидая Тайлеру ключи от Ривьеры.

- как твой психиатр, я честно скажу, то ты слегка сошел с ума, вот так доверять ключи.
- Если бы ты не был уверен в своих силах, - Лэрд сел на переднее пассажирское сидение и опустил стекло в окне, - ты бы вернул мне ключи и не сел за руль, - улыбнулся он.
- но мне твой авантюризм нравится.
Фауст усмехнулся, и потянулся было подключить флэшку к магнитоле, но на половине движения замер и передумал. Музыку он предпочитал тяжелую, далекую от того, что обычно играло в торговых центрах и супермаркетах. Не зная, разделяет ли его любовь к року и металлу Тайлер, Лэрд решил, что самым мудрым решением будет оставить все как есть. А именно – самостоятельно поймавшее волну радио. Абстрагировавшись от не всегда приятных композиций, он достал из бардачка солнечные очки-авиаторы и, вытерев их краем майки, нацепил на нос. Положив локоть на окно, он подставил лицо крепчающему ветру и вслушался в рокот двигателя. Движок работал четко, гладко, мягко. Покрышки шелестели по ровному асфальту, и машина шла плавно и уверенно. Хмыкнув этому и удовлетворенно промурлыкав под нос: «Отлично», - Лэрд откинулся на сидение и из-под полуопущенных ресниц смотрел за дорогой.
- Не боись, я не похищать тебя собрался.
Фауст хохотнул и глянул на Тайлера.
- Неужели меня так легко похитить? – улыбнулся он, - да и смысл? Я понимаю – Ривьеру. А я-то на что тебе сдался, чтоб меня красть? – Лэрд отвернулся к окну и закурил, провожая взглядом стройные ряды елей вдоль дороги. То, что Тайлер вез его в совершенно непонятном направлении его не пугало нисколько. В конечном итоге, он начал тренироваться и вновь возвращал себе свою былую форму. Поэтому справиться с одним оборотнем он вполне мог, приложив немалые усилия. Тай не вызывал в нем настороженного или агрессивного поведения. С ним скорее было спокойно, ем тревожно. И, слушая свои эмоции, он расслабленно следил за дорогой, полностью полагаясь на выбор своего врача. Что такого может случиться от того, что они выберутся куда-то развеяться? Все-таки крайний раз Лэрд развлекался очень давно.
Когда они затормозили перед парком развлечений, Фауст удивленно вскинул брови и в упор посмотрел на своего врача. Привезти его, почти, что тридцатилетнего мужика, в детский парк аттракционов… воспоминания из детства всколыхнулись в нем жаркой волной радости. Как он с родителями ездил в соседний штат только для того, чтобы весь день провести на аттракционах, поесть сладкой ваты и попкорна, сходить в кино и пострелять в тире…
- Устроит? Или мне еще подумать?
- Мне нужна долбанная игрушка из тира, - судорожно выдохнул он, озвучивая свои мысли, - в детстве я так ни разу и не настрелял. Мне нужна сраная игрушка.
Он выполз из Бьюика под жаркое осеннее солнце, потянулся. Поправив сползшие на кончик носа очки, он закрыл дверь машины и пошел в сторону входа. Купив входные билеты, он буквально затащил юношу внутрь и, притормозив у интерактивной карты, замер, глазами выискивая корт для стрельбы на обширном плане парка.
- Прикинь, у них тут тигры есть, - Фауст выпустил руку Тайлера из своей хватки и засунул ладони в широкие карманы толстовки, - и жирафы. Ахренеть. Блять, даже касатки. Пошли, на касаток посмотрим? Никогда не видел вживую – только на Нэшнл Джеографик. Ну, или на Дискавери, - он повернулся к Тайлеру и поглядел на него поверх очков.

Фауст глянул в спину товарища, который бросив короткое: «Я сейчас», - скрылся в толпе. Не понимая, куда можно уходить, когда тут косатки, Лэрд остался стоять на месте. И Тайлер вернулся к нему с… мороженым. Довольно странно почувствовал себя Фауст, когда ему вручили рожок полный разноцветных шариков. Он глупо постоял, поулыбался, а потом не без удовольствия оттяпал половину одного из шариков. Зубы свело от холода, но Лэрд не придал этому значения – сладость растеклась во рту и мужчина смог только вытереть рукавом губы, следуя за Тайлером к трибунам.
С высоты своего роста Фауст ненавидел маленьких детей. Его бесили не истерики, не крики и плач. Его бесило то, что они мелкие, а родители – идиоты. Почти что метр девяноста – все, что было младше двенадцати лет редко попадало в поле зрения Лэрда и он упрямо несся вперед, смотря прямо, а вовсе не себе под ноги. И обычно старался не появляться там, где концентрация карликов достигает того объема на квадратный метр, что он начинает чувствовать себя Гулливером. И не то, чтобы его рост был необычен для взрослых – нет. Скорее Фауст не обладал внутренним «стоп-краном», чтобы вовремя затормозить и не отправить одного из вечно путающихся под ногами детей в красочный полет. Поэтому мужчине постоянно приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не пропустить того момента, когда еще можно тормознуться и пропустить вперед проносящегося мимо ребенка.
Усевшись, Тайлер увидел, что его, начавшее таять мороженое, грозится испачкать пальцы. И Фауст, который повернулся к нему, чтобы что-то сказать или спросить, наблюдает, как оборотень слизывает с рожка разноцветный подтек.
«Это я чего это?..» - думает Лэрд, понимая, что на его лице, скорее всего, находится одно из тех идиотских выражений, обозначающих заинтересованность действом. Отвернувшись, он совершенно не эротично поедает свою порцию и думает о том, как все это нелепо. Двое взрослых мужиков сидят среди детей и родителей. Ну ладно, Лэрд побрился и ему можно смело дать лет двадцать пять, а то и двадцать два. Открытым оставался вопрос, что они тут делают.
«Развлекаемся», - ответил сам себе Фауст и запихнул в рот остатки рожка, который уже начал раскисать.
Почему согласился с моей компанией?
Фауст несколько секунд, повернув голову, смотрел прямо на Тайлера. Даже очки приподнял, нацепив их на макушку. Только было собрался что-то сказать, как его слух резанула громкая музыка, и оборотень сморщился от неприятного шипения динамиков. Видя. Что его врач не особо настроен продолжать разговор, поскольку представление уже грозило начаться, Лэрд отложил ответ на потом и уставился вперед.
Бассейн казался ему бесконечно маленьким. Известный любитель засыпать под образовательные каналы, Лэрд помнил один из документальных фильмов о косатках. О, какие это восхитительные животные. Умные, свободолюбивые. Он даже как-то пожалел, что решил заглянуть сюда. Видимо, слишком многого ожидая, он, похоже, надеялся увидеть огромное пространство, как в океане. Вместо этого не очень глубокий и маленький бассейн. Будь Лэрд попредприимчивее, он бы мог обзавестись домом побольше, а на заднем дворе выкопать такой же. Ну ладно, не такой же – чуть поменьше.
Ничего сверхъестественного он не увидел. Возможно, в нем говорил взрослый скептицизм – дети орали от восторга так, что у оборотня закладывало уши. Косатка выпрыгивала из воды, махала хвостом, окатывала толпу зрителей брызгами… Лэрд откинулся на спинку сидения и, скрестив руки на груди, наблюдал за недолгим представлением. Побороть свой скепсис оказалось сложно и мизерного удовольствия получить так и не получилось. Все-таки научные каналы сделали свое дело, и Фауст все надеялся, что в следующую секунду эта несколькотонная машина для убийства, выпрыгнув из воды перед дрессировщицей, откусит ей руку.
«Пустили бы к ней котика морского, что ли…» - подумал он, а потом понял, что его желание крови и смерти, скорее всего, вообще не в тему и это дофига серьезная проблема, которая может существенно испортить их сегодняшний отдых.
Крик косатки выдернул его из размышлений. Он вздрогнул и встрепенулся. Что-то невнятно и тянуще завибрировало в груди, а сердце стукнуло и отдалось тупой болью. В голосе кита слышалось потрескивание, пощелкивание и полный диапазон тех звуков, которые не мог воспроизвести сам Фауст.
Выступление закончилось, и народ повально начал покидать трибуны.
- Ну что, куда теперь? Тигры, жирафы, акулы, тир?
- Да что-то я вообще уже не уверен… - нахмурился Лэрд, - пошли просто пройдемся? А там уж, где окажемся.
Он медленно пошел вдоль аллеи, засунув руки в карманы джинсов.
- Возвращаясь к разговору о том, почему я согласился на твою компанию, - Фауст задумчиво сощурился на солнце и чуть улыбнулся уголками губ, - наверное, потому, что мне приятно твое общество. Я должен… хм. По мнению общества, я должен быть сдержанным и суровым – я ж мужик. Ну, а мужики, они не плачут и не переживают – как в детстве учили. С тобой я могу быть тем, кем хочу. И я знаю, что ты меня поймешь и не осудишь. Поэтому я в общем-то рад, что ты это предложил.
Он издали поглядел на вольер с тиграми и решил, что совсем не хочет туда. Звериная природа, которая теперь была его неотъемлемой частью, всячески противилась клетке, и инстинктивно это вызывало отвращение. Фауст не думал об этом, пока не оказался здесь, рядом с загонами для животных. Должно быть, именно так чувствовали себя оборотни, угодившие к охотникам.
Ноги сами вывели его к стройным рядам тиров. Фауст приглядывался к оружию на стойках, к парочкам, которые выбирали игрушки, которые бы хотели. К детям, которые, высунув от напряжения язык, пытались прицелиться. Выбрав наиболее приемлемый вариант оружия, Фауст снял с шеи армейские медальоны и сунул их в карман. Дышать стало легче и он шумно втянул носом воздух, не чувствуя тяжести, петлей виселицы стягивающей его горло в тот момент, когда он носит медальоны. Рассматривая игрушки, он попутно стягивает с плеч толстовку и вяжет ее за рукава на бедра, оставаясь в белой майке. Воздух немного прохладнее, чем летом, но Лэрда это не особо смущает – он любит холод. Поведя широкими плечами, иссушенными за два запойных месяца и теперь вновь обретающими адекватные очертания тренирующегося человека, Фауст подходит к кассиру – молодому парнишке, тыкающемуся в телефоне.
- А че, настоящие? – спрашивает он, вертя в руках винтовку.
- Ага,  именно, - усталый взгляд парня говорит о том, что он такое слышал уже сотни раз. Фауст старательно прикидывается дурачком – не любят в тирах, где есть призы, бывших военных и ветеранов войн.
Лэрд платит деньги, внимательно и заинтересованно слушает, как его инструктируют и рассказывают, как обращаться с оружием. Ой вэй, знал бы этот парнишка о том, что у Фауста в подвале целый склад огнестрела…
Стараясь как можно более небрежно принять стойку, совершая какие-то совершенно нелепые и киношные действия, Лэрд не может перебороть себя в тот момент, когда заученным движением упирает приклад в плечо и склоняется над прицелом. Стрелять он больше привык лежа, часами выжидая цель в грязи, в пыли, на жаре… но тут все было настолько просто, что оборотень даже позволил себе быть неаккуратным.
Первая пуля улетает чуть вверх и влево – то, что прицелы сбиты было ему итак ясно. Просто обычный человек, не прошедший должную подготовку, не сможет верно скорректировать траекторию. А Фауст может.
Его лицо принимает то бесстрастное выражение, которое бывает у солдат в моменты сосредоточения. Он расслабляет шею и щека его легко и без усилий ложится на нужное место.
Отдача безумно легкая, страшно-странная. Винтовка невесома в руках. Просто так стрелять в тире, как оказывается, неимоверно сложно. Ему кажется. Что эхом до него долетает канонадная очередь автомата, пахнет гарью от взрывов. Последнюю мишень он выцеливает дольше других. И не потому, что именно она отделяет его от вожделенного приза. А потому, что мутный взор застилает обширная иракская пустыня. Он чуть вздрагивает, чуть уклоняясь в сторону – мимо как раз просвистела пуля. Буквально, в сантиметре от уха.
Бесшумно вдыхая носом, он слушает, как в горле стучит сердце. Замерев, он внимательно смотрит в прицел и ждет, успокаивая бешеное сердцебиение. И, когда между ударами достаточно времени для выстрела, он жмет на курок.
- Служил? – кривит губы кассир, понимая, что с очередным призом придется попрощаться.
- Воевал, - угрюмо отвечает Лэрд, задирая голову к полке с призами. Теперь нет резона это скрывать. Удержать себя в руках он не смог и все равно показал, что он – солдат.
- Доставай вон, волчонка, - усмехается Фауст, указывая на мягкую игрушку – серого, с белым пузом и хвостом-метелкой, то ли пса породы хаски, то ли волчонка, - подарим Дэй, - он скалит зубы в улыбке.
Отдав игрушку Тайлеру для того, чтобы он подержал, Фауст запускает руку в карман за медальонами и кольцом Алистера, и все думает о том, что песок пахнет омерзительно. Даже не будучи оборотнем, он чувствовал это зловонье, часами пролеживая в засаде.
- Смотри, милая, это пидарасы. Почти что мужики, но только с головой у них большие проблемы, - слышит Фауст откуда-то сбоку, - и у них, видимо, романтическое свидание.
Успев вытащить цепочку, Лэрд вкладывает ее в ладонь Тайлера и поворачивается к источнику неосторожных слов.
Очевидно, супружеская пара, выбравшаяся на прогулку. Модельной внешности и явно хорошего достатка – зачастую именно такие люди думают, что они могут все и ничего им за это не будет. Просто потому, что они хорошо выглядят и у них есть деньги.
- Ну, это же очевидно, - отвечает девушка тем елейным голосом, от которого Фаусту хочется вырвать ее язык, - интересно, кто кого? Они оба так пассивно выглядят.
Расхохотавшись собственной шутке, пара смолкла на полуслове. Просто потому, что Лэрд, в несколько энергичных шагов оказался рядом ними. Девушка выпустила ладонь молодого человека и аккуратно отошла за спину своего мужчины.
- Думаю, вам стоит извиниться, - цедит сквозь зубы Фауст, стараясь выглядеть как можно менее угрожающим. Буквально минуту назад призрак войны всколыхнул в нем такое количество адреналина, что можно было использовать его кровь вместо стимулирующих препаратов.
Да и вообще ему стало обидно за Тайлера. Он не знал о том, кого именно в постели предпочитал его врач, но это было и не важно. Важен был факт того, что совершенно посторонние люди взялись судить об их отношениях. Обычно Лэрд пропускал это мимо ушей и, в другой ситуации, даже если бы это прозвучало когда они только вышли от бассейна с косаткой, Фауст не отреагировал бы на это никак. Но сейчас все сложилось слишком неудачно – колкие слова прозвучали в тот момент, когда заведенный Лэрд едва мог побороть свой адреналин.
Ну и, не исключено, что именно сам Фауст стал причиной такого суждения, поскольку протянул игрушку Тайлеру, а сам решил надеть жетоны и толстовку.
- Правда глаза колет? – саркастично усмехается обидчик.
Фауст прикидывает, сколько детей приходится на квадратный метр асфальта и, если он сейчас уложит этого выскочку одним ударом – скольких лилипутов он задавит бессознанным падающим телом.
- Сходите к врачу, нелюди, - парень хочет, чтобы все было как в кино – он приближается к лицу Лэрда и старается придать своему голосу жестокую твердость, - по-моему еще применяется химическая кастрация таких, как вы.
Фаусту хочется ответить что-нибудь колкое, едкое, но он не может. Он видит перед собой только это лицо, которое хочется размазать по детской площадке парка. Но и просто драку он затеять не может – все-таки тут дети, которым явно не надо наблюдать, как оборотень разрывает человека напополам. Сладко улыбнувшись, Фауст мягко опускает ладонь на шею парня, с силой сжимая позвонки.
- Я хочу, чтобы ты сейчас извинился, - спокойно говорит он, стискивая пальцы, - а если я пойму, что это неискренне – я сломаю тебе шею прямо здесь.
А обидчик уже понял, что лучше бы психические заболевания Фауста отражались только в том факте, что он – гей. И теперь он вообще, кажется, не был уверен, что Фауст «из этих самых».
- Я не слышу, - Лэрд указывает пальцем свободной руки на свое ухо и просит, - ну же. Давай я тебе помогу, - он еще сильнее стискивает шею парня и это уже граничит с неосторожностью. Если его сейчас толкнут в плечо – он парализует этого товарища на всю оставшуюся жизнь
- Я был не прав, - мягко говорит Фауст и приподнимает брови, предлагая продолжить за ним.
- Я был не прав, признаю свою ошибку. Искренне сожалею, что так вышло, и я был настолько ошибочен в своих выводах, - судорожно произносит парень, белея лицом.
- Хм, - задумчиво щурится Фауст, - что-то не верю.
- Я правда сожалею, - севшим голосом говорит его обидчик.
Фауст чувствует, что, скорее всего, сейчас ему в спину осуждающе смотрит Тайлер. Они выбрались развеяться, развлечься. А вместо этого Лэрд ведет себя крайне неразумно, и охрана парка начинает на них недобро коситься. Становится крайне стыдно и Фауст, выслушав еще одно предложение о том, как же ему жаль, молча выпускает шею парня и, хлопнув того по груди широкой ладонью, понуро возвращается к Тайлеру.
- Извини, - он дергаными, резкими движениями разматывает узел из рукавов на бедрах, накидывает толстовку на плечи.

Отредактировано Faust Laird (2015-11-09 13:18:13)

Фауст сдавленно улыбнулся, застегивая молнию на толстовке. Тайлер не принялся ни читать ему нотаций, ни упрекать в такой несдержанности. Он просто оказался доволен тем, то Лэрд не разорвал умника прямо здесь.
Он вкладывает ему в ладонь жетоны, и Фауст привычно надевает их на шею, опуская плечи. Его личные медальоны валяются в самом дальнем и пыльном углу ящика рабочего стола. Он снял их практически сразу же, как вернулся из Ирака – груз отнятых жизней тянул его к земле. А Алистеровы жетоны лишний раз напоминают ему о том, что он – мудак. И не смог уберечь жизни, которую ему доверили тремя словами: «Я тебя люблю».
Но, похоже, отдых в парке был безнадежно испорчен. Фауст чувствовал едкую волну вины за это – не придай он значения словам этого идиота, то, возможно, Тайлер бы сделал то, что планировал сам. Ведь он не просто так привез его в парк. Нет, просто так, но, очевидно, что и сам хотел куда-то сходить. А Лэрд за пять минут увел настроение в минус.
Поэтому, когда Тайлер спросил, может ли Фауст научить его стрелять, то мужчина тут же, ни на секунду не задумываясь,  согласно кивнул головой.
- В багажнике валяется винтовка. Поэтому, хоть сейчас, - пожимает он плечами, - в леса уедем, да пожалуйста. По-моему патронов там завались… - он чешет затылок, пытаясь вспомнить, лежат ли вообще в багажнике коробки с нужными патронами.
Вспоминает, что лежат и внутренне ликует – всю омерзительность ситуации можно загладить. Лэрду только непонятно другое – последнее время стало слишком много людей, которые хотят у него учиться. Дэй, Тайлер… может, стоит открыть собственные курсы военной подготовки молодых оборотней? Хотя… тут же его дом будет сверху донизу обсыпан аконитом и Лэрд умрет раньше, чем успеет согласовать макет листовок по интернету.
Они целенаправленно движутся в сторону киоска с воздушными шарами, и Лэрд притормаживает только возле палатки с напитками. Понимая, что они едут в лес, Фауст думает о том, что сегодня достаточно жарко и просит достать из холодильника большую, литра на полтора, бутыль несладкого чая. И наполнить самое большое ведро для попкорна льдом. Со всем этим добром он идет к Тайлеру, который уже начинает спорить с продавцом воздушных шаров, убеждая того, что им нужна просто упаковка не надутых шариков. Добившись, в конце концов, желаемого, они идут к парковке и Лэрд, перехватив бутылку и ведро со льдом одной рукой, зажав игрушку для Дэй между плечом и ребрами, он запускает ладонь в карман, отдавая ключи Тайлеру. Совсем не хочется садиться за руль. Водит Фауст излишне быстро и в достаточной степени агрессивно.
Поставив чай в лед, устойчиво расположив ведро на полу Ривьеры за своим сиденьем, положив туда же игрушку, он удобнее усаживается и думает, с чего бы начать. Как конкретно нужно приступить к обучению.
Они не очень долго едут, и Тайлер сворачивает в лес. Фауст закуривает и внимательно, щурясь от дыма, оглядывает окрестности.
Оставив машину, они углубляются в чащу. Выйдя на открытое пространство, Фауст оглядывает окрестности и удовлетворенно хмыкает. Место вполне подходит.
Забрав у Тайлера ключи, он легким бегом возвращается к машине и, совершив приличный, но не долгий круг, выезжает к поляне. Ему не очень хочется оставлять машину вне зоны видимости. Тем более двое мужчин, идущих по лесу со снайперской винтовкой наперевес, могут вызвать крайне неоднозначную реакцию служителей закона, которые, как известно, умудряются появляться в самый неподходящий момент.
Все-таки вставив флешку в аудио-систему, он включает музыку и открывает двери на максимум, чтобы поляна наполнилась звуками. Ему так спокойнее – он не хочет в лесной тишине слышать оглушающих выстрелов. Только не в тишине. Пускай в нескольких десятка метров от них шелестит волнами под легким ветерком озеро и покачиваются верхушки деревьев. Где-то в глубине леса раздается стук – дятел ищет пищу, дырявя стволы. Где-то ходит олень, и прыгают зайцы. Но это естественные, обычные звуки леса. Их не хватит, чтобы держать его в реальности.
Расстелив на капоте плотное покрывало, он забирает из багажника чехол со снайперским вариантом ФН Скар. И вот эта автоматическая винтовка тянет его плечо вниз. Весом немногим меньше четырёх килограммов, она разительно отличается от того, что было в его руках в тире. Он вновь снимает толстовку, закидывая ее внутрь машины. Она сковывает его движения.
Разложившись на капоте, он придирчиво проверяет оружие, расправляет приклад. Подняв лицо к солнцу, внимательно внюхивается в ветер и, хмыкнув сам себе, качает головой. Заученными и четкими движениями отправляет патроны в магазин. Первый, второй, третий… двадцатый.
На самом деле, под задним сиденьем лежит еще одна винтовка – Арктик Варфайер, которая находится на вооружении только у отряда Дельта. Фауст не служил в элитных войсках, но, пользуясь положением охотника, приобрел ее себе, вывалив безобразно много денег. И вот эти семь килограммов убийственной мощи были весьма хороши.
- Играл в Кол оф Дьюти? – он оглядывается на Тайлера и усмехается, демонстрируя ему оружие, - то же самое. Как и в Баттлфилде. Как и в Крайзисе. Лефт фо дэд. Контр страйк… стандартное вооружение нашей армии. Легка, проста, отдача так себе. Потом, если захочешь почувствовать реальную отдачу, достану другую. У меня от нее синяк с плеча не сходил неделю.
Они вместе надувают шарики, и Фауст вяжет их на одинокое дерево у кромки озера. Стараясь, чтобы между ними было минимум двадцать сантиметров расстояния.
Потом возвращается к Тайлеру, закуривает и опирается о капот, тоже предлагая покурить немым жестом.
Достав бутылку чая, он делает несколько больших глотков и, вытирая скользнувшую с пластика на кожу, проложившую влажную дорожку по его шее, каплю воды от тающего льда, протягивает Тайлеру. Зачерпнув ладонью несколько кубиков льда из ведра, Фауст закидывает их в рот – ему жарко и душно. Возможно, это все еще призрак пустыни дышит на него тридцатиградусным сухим воздухом.
Лэрд ведет его к выбранному месту в сотне метров. Это до смешного мало  по меркам винтовки и улучшенного оптического прицела, который стоит на ней. Но для начала – будет правильно.
Он показывает Тайлеру правильный хват и положение ног, совершает первый выстрел сам, лопая один из висящих на ветке шариков. Просто для того, чтобы юноша вспомнил, ну или впервые услышал, звук настоящего выстрела. И приготовился к тому, что так будет каждый раз.
Обходя юношу кругом, он внимательно оглядывает его стойку. Покачав головой, медленно приближается к нему и встает сзади. Упирается носками своих кроссовок, в пятку обуви Тайлера. Просто для того, чтобы четче и точнее координировать движения.
Без слов «повернись влево», «вправо», «выше», он руками помогает юноше занять правильную стойку. Вот горячая, сухая ладонь Фауста ложится чуть ниже талии, на тазобедренную кость, которая отчетливо ощущается под пальцами. Сжав ладонь, второй он давит на плечо, заставляя повернуть только верхнюю часть туловища.
Неосознанно, аккуратно и легко скользит ладонью по ткани одежды и останавливается на груди. Аккуратно давит на нее, все еще не отнимая руки с торса и сжимая чуть сильнее пальцы. Показывая тем самым, что отклониться должна лишь грудь. Правильная стойка принимается в тот момент, когда Тайлер упирается спиной в грудь Фауста.
Это не было даже ударом – Рэй просто уперся в него, занимая верное положение, но Лэрду показалось, что из его легких выбили весь воздух. Он судорожно выдыхает прямо в шею юноши и холодное ото льда дыхание контрастирует с теплым воздухом вокруг.
От горячей кожи поднимается щекочущий ноздри запах. Фауст, чуть склонив голову, словно смотря в прицел, механически поправляет локоть Тайлера, уводя его чуть вниз. А сам в этот момент бесшумно вдыхает, приоткрыв губы.
Юноша пахнет сладкой ватой, пропитавшись этим ароматом в парке. Едва ощутимо в эту струю вплетается табачный дым – легкий флер, добавляющий немного горечи. Свежий, яркий и сочный запах каких-то цитрусов. То ли лайм, то ли грейпфрут. Тонкий запах красного дерева и люпина. Должно быть, все оборотни пахнут волчьей травой. А Тайлер пахнет невыразимо солнечно и тепло, уверенно. Фауст чувствует, как начинает кружиться голова и, чуть тряхнув ею, хмурится, возвращаясь к молчаливому инструктажу.
Кладет свою ладонь поверх ладони Тайлера, мягким движением помогая сместить ладонь чуть ближе к ствольной накладке и, скользнув по пальцам, сжимает запястье, призывая расслабить кисть. Потом, едва касаясь, скользит вдоль всей руки и, поняв, что она напряжена, сжимает ладонью плечо.
- Расслабься, - Фауст почему-то шепчет. Ему кажется, то громкие слова сейчас неуместны.
- Расслабь плечи, не напрягай спину, - его, ставшее горячим дыхание, скользит по шее Тайлера.
Фауст кладет ладонь ему на грудь и перемещает вторую на живот.
- Не дыши ребрами, - просит он, давя ладонью, - дыши животом, - он аккуратно кончиками пальцев стучит по коже, показывая, где именно. Как будто Тайлер и сам не знает, где ему дышать.
- Теперь внимательно выцеливай один из шариков, - он кладет ладонь поверх ладони Тайлера, пальцы которой лежат на спусковой скобе. Давит чуть сильнее, заставляя упереть затыльник приклада в плечо максимально плотно. И не убирает руки, вторую ладонь, кладя обратно на пальцы, сжимающие ствольные накладки.
- Расслабь пальцы, расслабь руку, - шепчет он, - от этого винтовка ходуном ходит.
Решив, что для первого раза стойка идеальная, Фауст упирается подбородком в плечо Тайлера и, глядя поверх прицела, говорит:
- Стреляй.

Отредактировано Faust Laird (2015-11-10 12:03:31)

Фауст продолжает удерживать руки Тайлера, не позволяя задрать или опустить локоть. Не позволяя сильно сжать винтовку. Теперь к его запаху примешивается густая и плотная струя порохового смрада и Лэрду отчего-то совсем не хочется, чтобы мальчишка пах так. Он вообще не должен держать оружие в руках.
Он чувствует, как внутренности закручиваются в клубок, а к горлу и груди стремится жаркая волна нарастающего возбуждения.
Когда Тай поворачивается, Фауст ловит его взгляд, скользнувший по лицу и остановившийся на губах. Он почти тянется за поцелуем, совершенно неосознанно и глупо. Но хриплый голос Тайлера возвращает его в этот мир и Лэрд несколько раз быстро моргает, словно сбрасывая с себя это наваждение. Буквально отшатнувшись от Тайлера, он резко разворачивается и широкими шагами идет к машине. Его спина напряжена, плечи ссутулены, а голова опущена. Он опускается на пассажирское сидение и закуривает, упираясь локтями в колени и сводя лопатки.
Тайлер сидит на капоте и греется на солнышке. А потом задает вопрос.
- Знаешь, Тай, - хмуро щурится на него Фауст, - я как бы немного не в курсе твой ориентации. Поэтому посчитал, что это обидно, скорее, для тебя. Но если ты решишь меня разубедить в этом, валяй. В довершении ко всему, солдатом я был слишком долго и невинная стрельба в тире для меня превращается в отголоски войны. Той или этой, - он имеет в виду службу и прошлое охотника, - это давит адреналином на затылок, и я завожусь с полоборота.
Он быстро докуривает и, отодвинув сидение, достает  свою любимую винтовку. Он не сгоняет курящего Талера с капота, а, уперев ее в колено, проверяет так. Отходит от машины и несколько секунд стоит, ощущая, как ветер играет в волосах. Затем кивнув сам себе, он подкручивает прицел и вскидывает оружие. До дерева – метров триста. Плевая дистанция для такого дальнобойного оружия. Раздается выстрел, приклад с силой бьет в плечо, обжигая фантомной болью, и чуткий слух улавливает, как лопается один из оставшихся шаров. Он укладывает винтовку на плечи и, перекинув через нее руки, удерживает ее.
Тайлер соскакивает с капота и демонстрирует Лэрду то, что усвоил. Фауст сухо отвечает:
- Отклонись чуть дальше. Локоть сильно задрал. Затылок приклада крепче жми – после выстрела пойдет разброс.
Он думает о том, что его несдержанность и столь разнузданное поведение могли стать причиной недопонимания. Только сейчас Лэрд осознает всю двусмысленность того, что произошло несколькими минутами ранее. Он злится на себя, что позволил перейти границу «я просто тебя учу» и «если не против, я вожмусь в тебя своим стояком». Фауст понимает, что это глупо с его стороны, но он не знает, как подобрать слова и как сейчас нормально себя вести.
- Чему ты хочешь, чтобы я научил тебя? – Лэрд стоит вполоборота к Тайлеру и смотрит вдаль, - у меня при себе лишь две винтовки. Ну, хочешь, марш-бросок совершим? – усмехается он, скосив глаз на психиатра, - хотя, наверное, для начала… ложись на землю. Сошки расправляй, - он сам ложится в невысокую траву и показывает, что именно нужно сделать, устанавливая винтовку перед собой.
Стоит ему глянуть в прицел, как он, словно сквозь вату, слышит: «Дельта Эхо, ответьте. Код  альфа-браво. Дельта Эхо, отступайте».
Ему в нос ударяет запах взорванной глины и по лицу, вместо травы, барабанят осколки стены.
«Молния! Восемь-шесть-ноль-два, это один-три, мы под обстрелом. Статус красный. Вызываю огневую поддержку. Прием?»
Лэрд закусывает жетоны Алистера и едва слышно повторяет:
- Альфа Майк один, это Альфа Майк пять. Семь эчбиэй на позиции. Альфа Мак один, как поняли, прием? – он тяжело дышит и металл со скрежетом трется о его зубы. А потом оборотень просто подскакивает с места и, сжав виски пальцами одной ладони, второй упирается в изумрудный бок Ривьеры.
- That`s a rog, dude, that`s a rog… - вторит он, жмурясь. На армейском сленге это значит что-то типа «Все хорошо, приятель, все хорошо».
- Вот, вот поэтому я стараюсь за оружие не хвататься, - хрипло выдыхает Фауст, вытирая липкие капли пота со лба, - ты меня прости. Я все еще не сплю. Максимум час – и это не сон, это кошмарная пытка. Сейчас, - он судорожно закуривает и дурным глазами глядит на Тайлера, - колени в землю вожми. Стопы положи горизонтально, - он подходит к нему и присаживается на колено рядом, - ноги шире раздвинь. В полтора раза шире плеч, - он хлопает ладонью по внутренней стороне бедер Тайлера, - лежи на земле животом, а не локтями, Тай.

Фауст не успевает сразу же сориентироваться, когда Тайлер внезапно подскакивает с места и тянет его на себя. Спустя секунду Лэрд уже оказывается прижат к груди оборотня. Грудь беты все ее ходит ходуном от пережитых воспоминаний, и Фауст хрипло выдыхает. Вместо того, чтобы врываться и прервать это безобразие – за последние полчаса они переступили все границы личного пространства, на какие были способны в данном случае – Фауст утыкается переносицей в шею Тайлера, легко давя где-то над кадыком, упираясь лбом в челюсть. Судорожно выдыхает и чувствует, как по телу прокатывается холодная дрожь.
Тайлер обнимает его, не позволяя вырываться, и Лэрд хватается за его руку, словно за спасательный круг посреди океана. Он с силой, скорее всего даже болезненно, сжимает его запястье и плечо.
А юноша тем временем поддевает пальцами цепочку с номерами и чуть тянет ее, прося снять. Судорожным движением Фауст собирает ее в кулак и коротким рывком срывает с шеи. Ему кажется, что он задохнется от того, сколько воздуха хлынуло в легкие. Закрыв глаза, он теснее вжимается в грудь и шею Тайлера.
Сейчас совсем не важно, как именно это выглядит со стороны. Сейчас совсем не важно, что конкретно можно подумать про двоякость этой ситуации. Лэрд просто  успокаивает бешеное сердцебиение и шумно дышит носом.
- Мне просто нужно выспаться. И это пройдет, - тихо говорит он, - это бывало и раньше. Просто когда я отдохну, я могу это отфильтровать…
Он громко сглатывает и облизывает пересохшие губы.
- А стрелять учиться надо, Тай. Оборотень с ружьем наперевес имеет больше шансов выжить, чем оборотень вооруженный только когтями и клыками.
Он все еще держится за Тайлера и совершенно не хочет ни отпускать его, ни отделаться от объятий.
- Знаешь… - тихо начинает он, - я просто не могу привыкнуть к тому, что если я беру в руки оружие – это не обязательно значит то, что мне угрожает опасность. Когда я был охотником, воспоминания о войне только подогревали тот адреналин, который мне был нужен чтобы выжить. Я знаю, что война самая страшная зависимость. Я усвоил это, когда мы в армии работали с психологами. И я теперь точно понимаю, что он тогда говорил.  Я хочу обратно, Тай. И не потому, что это какое-то там геройство и патриотизм – нет. Потому, что там особо не надо думать. Не надо решать. Я хоть и был не самым простым рядовым, а все-таки сержант-майором, но даже у меня были командиры. Мне не надо было брать всю ответственность на себя. Нет, когда мы группой проводили зачистки или не было шанса связаться с командованием… но у меня был четкий устав, четкий приказ. И с охотниками так же. И со стаей до этого… мне почти никогда не приходилось решать что-то самому. Поэтому я косячу как мудак. Все мои осознанные попытки выбора заканчивались дерьмом. Я пришел к Питеру и убил охотника, чтобы попасть в стаю. Я обзавелся семьей, - Лэрд приподнимает в кулаке жетоны и кольцо, - и все, все чтоб я ни сделал, заканчивается каким-то говном, Тай.
Вокруг пахнет порохом и травой. С озера тянет камышами и тиной. Нагретая солнцем Ривьера источает тонкий аромат машинного масла, бензина и нагретого металла. Фауст продолжает молча лежать на груди Тайлера, совершенно не меняя положения. Темнота за закрытыми глазами не разбавляется зелеными и черными мушками-пятнами, которые бы появились от солнца, не вожмись он в шею юношу.

Отредактировано Faust Laird (2015-11-11 15:42:57)

Рэй тихо и сдержанно что-то говорит, объясняет. Фауст вслушивается в его голос и понимает, что ему спокойно. Все его страхи, все его нервы – все ушло куда-то от одного только ровного, тихого голоса его врача. Возможно, что это лишь краткое помутнение его воспаленного рассудка. Но этот миг не хочется прерывать.
- Жить, да, - эхом отзывается Лэрд.
Как жить, когда ты совершенно и полностью утратил какую бы то ни было цель? Как жить с четким осознанием того, что все случившееся – твоя вина – вина долбанного идиота, который эгоистично перевернул все с ног на голову. На это у Тайлера, должно быть, нет ответа.
Он спрашивает что-то о том, как Лэрд планирует засыпать и что хочет делать для этого. И вот на это нет четкого и ясного ответа – Фауст сам не знает, как именно должна повернуться планета, как должно исказиться мироздание, чтобы он просто поспал. Он хочет что-то ответить, но ему не дают. Тайлер поддевает его подбородок пальцами, заставляя приподнять голову, и целует его.
Коротко, аккуратно. Фауст чувствует, что губы Тайлера все еще отдают сигаретами и чаем. Он теряется, не знает, как конкретно стоит отреагировать на это. Ударить? Поцеловать в ответ?
Взвинченный, окончательно запутавшийся и растерявшийся Фауст подскакивает с места и, не поворачиваясь к Тайлеру, отходит на несколько шагов в сторону, прижимая к губам тыльную сторону ладони. Исподлобья глядит на своего врача, сжимая в кулаке жетоны и кольцо.
Тестостерон бьет в голову, Лэрд судорожно и рвано выдыхает. Утирает лицо ладонью и сдавленно рычит, резко отворачиваясь от юноши. Сам Фауст не может понять – в бешенстве он, возбужден ли он? Хочется ли ему врезать Тайлеру за это?
Доверие – странная и неясная штука. С одной стороны можно прожить с человеком всю жизнь и так и не научиться доверять ему – проверять почту, звонки, контакты. А с другой – можно просто посмотреть в глаза, и все становится ясно. Не ясно было только то, что именно побудило Рэя на этот поступок – вольность, которую позволил себе сам Лэрд, помогая принять стойку. Согласие на прогулку. Какие-то слова. Или все вместе?
Фауст подлетает к машине, закидывает на пассажирское сидение цепочку. В одно резкое, молниеносное движение подходит к Тайлеру и, ухватив того за майку, тянет вверх, заставляя подняться.
Несколько секунд смотрит в глаза. Исподлобья, злобно. Нельзя даже думать о том, что Лэрд сейчас способен на что-то адекватное.
Он прижимает Тайлера к боку Ривьеры и с силой сжимает майку – скорее всего он ее безвозвратно растянул.
- Что-то я как-то не понял, - с рыком выдыхает он, - точнее – не распробовал.
И теперь уже сам Фауст, прижимая бету к машине, впивается в его губы. Властно и своевольно размыкает языком его губы, зубы, врывается в рот, сразу же углубляя поцелуй до безобразно грязного подтекста. Он рычит в поцелуй, спустя секунду эти звуки больше похожи на скулеж и хныканье. И снова на рык.
Фауст выпускает его майку, горячие ладони мужчины ложатся на бедра юноши. Лэрд сжимает их, скользит к ягодицам и, положив ладони чуть ниже, вынуждает парня принять его руководство этим действием. Он подхватывает его, приподнимая над землей, заставляя обхватить свой торс ногами. Вжав его в машину, Фауст скользит ладонями вдоль боков. Одна из них остается на талии, а вторая, пройдясь по груди, большим пальцем оглаживает подбородок, и Лэрд, заканчивает движение, сжимая в кулак волосы на затылке Тайлера.
Он словно от боли кривит губы и, разорвав поцелуй, упирается лбом в лоб Рэя. Закрыв глаза, он судорожно выдыхает прямо в приоткрытый рот своего врача и поводит головой.
- Внимание знатоки, - говорит он в губы Тайлера, - вопрос: какого хрена сделал Тайлер Рэй? И почему Фаусту Лэрду сорвало башню? Минута на ответ.

Фауст слушал Тайлера, пытаясь угнаться за его скорой мыслью. Сделать это было сложно, ибо сам Лэрд четко и полностью осознавал, что мозг его превращается в желеобразную кашу и, того и гляди, потечет на плечи.
- Отвлечь. Трахнуть. Ебанулся в край. Нормальные  тебя методы работы, - усмехается оборотень, легко прихватывая зубами губу беты.
Тайлер не дает ему особо опомниться, прийти в себя, как-то осознать действительность. Он властно и грубо целует его, прокусывая губу. Фауст сдавленно стонет, отвыкший от физической боли.
Голова идет кругом, и мысли вяло толкаются в черепной коробке. Чего вообще добивается Тайлер? Что это за игры такие? Что происходит в этой долбанной жизни?
Это настолько риторические вопросы, что поиски ответа на них займут не меньше тысячелетия. И уж точно на это не хватит короткого поцелуя.
Рэй старается найти ногами землю и Лэрд выпускает его бедра, позволяя юноше занять устойчивое положение. Тайлер закуривает, а Фауст, щурясь, упершись ладонями в крышу машины по обе стороны от плеч врача, старается разглядеть в нем что-то.
Нельзя сказать, что Тай непроницаем, как скала и непробиваем, как танк. Он показывает достаточно широкий спектр эмоций, но Лэрд не может отделить правду от вымысла. Он никогда не умел разбираться в людях.
- Я ни чем не собираюсь оправдываться, - сухо отвечает он.
Тай кажется надменным, смеющимся. Зачем он закурил? Дразнит? Проверяет Фауста на прочность? Проверяет, насколько Фауст осознает себя? Лэрд не любит такие игры. Теперь совсем не любит. Он и без того запутался, потерялся где-то между «тогда» и «вчера». И не может найти спасительный выход. Мужчина не настроен всматриваться  и искать эмоции. Он не собирается потакать этой мальчишеской кокетливости.
Он пожимает плечами и, решая, что раз Тайлер решил взять перекур, то внезапная вспышка невнятного желания поцеловать, прошла. Закуривает сам и, отворачиваясь, встает на одно колено рядом с винтовкой. Складывает сошки, проверяет затвор, вынимает магазин. Разбирает приклад точными, резкими, до автоматизма натренированными движениями. Складывает в чехол и застегивает молнию.
От монотонных, привычных движений, мысли укладываются ровными пластами и Фауста больше не греет осеннее солнце. Он поднимает к нему лицо и Лэрду кажется, что его острые лучи прокалывают кожу золотыми иглами.
- А если серьезно, Тай, - он опускается на второе колено и оседает на пятки, - зачем? Зачем ты это сделал? Я тебе говорил, что вся моя жизнь – жизнь предателя и убийцы. Ты не похож на человека, которому в отношениях нужен секс. Зачем ты меня вынуждаешь предать снова? Его, - он машет рукой в сторону пассажирского сидения, где лежит цепочка, - а потом и тебя.
Он не смотрит на юношу и, на самом деле, даже не ждет ответа. Он пытается сделать так, чтобы солнце снова грело. Это какое-то тянущее, саднящее, ноющее чувство опасности. Тревоги. Страха. Фаусту не хочется вновь наступать на одни и те же грабли. Как однажды сказал Алистер: «Ты не на грабли наступаешь, ты в ковш экскаватора ебнулся». И был совершенно и полностью прав.

Фауст все продолжает, закрыв глаза, подставлять лицо солнцу. Тайлер присаживается рядом и, ухватив его за подбородок, вынуждает посмотреть в глаза. Лэрд поводит головой, избавляясь от пальцев юноши, но, не прерывая зрительного контакта. Отчего-то кажется, что Рэй не должен его касаться. Это неправильно – все слишком запутано. А теплые пальцы совсем не позволяют мозгу работать в нужном направлении. Все, о чем Фауст может думать, так это о том, как, должно быть, приятно ощущать эти руки кожей, спрятавшись ото всех под одеялом.
Он никак не реагирует на его слова – да и как можно отреагировать? Фауст запутался и в его голове творится такой бардак, что хаос Вселенной в первую секунду после Большого Взрыва кажется более упорядоченным. Лэрд хмуро следит за тем, как Тайлер бредет в сторону от него, и, в какой-то момент ему начинает казаться, что бета сейчас просто уйдет, и будет добираться до дома пешком. Но юноша, оказавшись у озера, ныряет в воду.
«Система», - думает Лэрд, поджав нижнюю губу. Он поднимается с колен и закидывает в багажник винтовку. Собирает разложенный Скар и тоже укладывает его в багажник. Забрав с кожаного сидения цепочку, он вновь надевает ее на шею и успокоено выдыхает.
«Должно быть, я все сделал правильно», - вздыхает он и, обойдя нос машины, садится за руль.
- Тайлер, - Лэрд выглядывает из машины и пристально смотрит в спину врача, - завязывай ванну принимать. Едем в город.
Он дожидается, пока Рэй займет место пассажира и, совершенно не обращая внимания на то, что парень все еще мокрый, заводит двигатель. Взяв с приборной панели нагретые солнцем очки, он надевает их и, хмуро глядя перед собой, давит на газ.
В отличие от Тайлера, который вел машину до этого, Фауст за рулем более агрессивен и не сдержан. Нет, машину не мотает из стороны в сторону – ход все такой же плавный и ровный. Но движения Лэрда резки и обрывочны. Он всегда так водит, периодически даже не считаясь с остальными участниками движения. Что-что, а создавать аварийные ситуации на дороге Фауст умеет. И, как и любой владелец маслкара, он любил скорость. И, меньше всего в его плавленом последними событиями мозгу, пульсировала мысль о том, что они могут разбиться. Все-таки два оборотня. Вряд ли им оторвет голову. А все остальное зарастет как на собаке. Ривьеру только будет жаль.
Стоило им оказаться на ровном и прямом полотне дороги, как Лэрд, облизнув губы, вдавил педаль в пол и машина, рыкнув, стала набирать ход. Стрелка спидометра ускорялась и, достаточно быстро оказалась на отметке в сто восемьдесят. Для современных спорт каров это было плевое, едва ли не начальное деление спидометра. Но, выпущенная в семьдесят первом году, Ривьера была способна только на двести с небольшим километров в час. Но и этого было достаточно для того, чтобы Лэрд расплылся в улыбке удовольствия и восторга, которую всегда и без исключения взывала его машина.
Сбросил обороты он только на подъезде к городу и, лавируя в достаточно плотном потоке, привез Тайлера к зданию клиники.
- Тебя, может, до дома подвезти? Я просто не знаю, где ты живешь, - он повернулся к врачу и посмотрел на него.