Наутро после поимки койота-нагуаля Ринго вместе с Томом собрали вещи (благо собирать было всего ничего - оба привыкли жить "налегке") и съехали в очень удачно подвернувшуюся небольшую сьемную квартирку неподалеку от дома Алана. Все-таки девчонке-найденышу комната в доме инспектора была нужнее, чем двум взрослым оборотням, способным позаботиться о себе самостоятельно. Впрочем, индеец полностью отдавал себе отчет в том, что сваливать заботу о Малии на Дитона будет неправильно. Он ее нашел - он и отвечает за судьбу девочки-Маугли, а значит, обязан помочь ей адаптироваться.
Днем, пока Агава был на смене в полицейском участке, Алан забрал Малию из клиники. Нагуаль несколько раз звонил ветеринару, справляясь о том, как себя чувствует и ведет найденыш, а поздно вечером, как только освободился, не преминул наведаться в гости и воочию убедиться в том, что девушкой-койотом все в порядке. Не то что бы он считал, что Алан не в состоянии позаботиться о найденыше - просто чувствовал себя ответственным за нее.
За запертой дверью комнаты, совсем еще недавно бывшей комнатой самого Вуда, было тихо. Чуткий слух Ринго улавливал чужое дыхание, стук чужого сердца, но ничем более девушка себя не выдавала. Индеец деликатно постучал по дверному косяку:
- Малия? Позволишь мне войти? - вообще-то, разрешение требовалось чисто номинально, поскольку дверь была заперта снаружи, а не изнутри, и филин спокойно мог войти. Но он не хотел столь беспардонно и нагло вторгаться в новое логово Малии.

Что ж, то, что Малия стала говорить заметно лучше, было большим прогрессом. Похоже, человеческий разум быстро восстанавливал воспоминания и адаптировался - быстрее, чем Ринго ожидал.
- Я пришел не пялиться, - мягко заметил индеец, не став входить, раз уж получил запрет. Он сел на пол у двери, привалившись к косяку плечом, и продолжил попытки наладить контакт, - Я пришел узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. И, может быть, ты что-нибудь вспомнила из своего прошлого?
Это не было праздным любопытством. В перерывах между выполнением своих должностных обязанностей помощник шерифа просматривал документы, поднятые из архива - все, что касались погибших или пропавших без вести детей. Имя - это уже многое, особенно такое редкое, как у Малии. Вот только дел в архивах было очень, очень много, поэтому любая новая информация помогла бы сузить круг поисков.
- Я пытаюсь найти твою семью. Родственников, хотя бы дальних. Возможно, они ищут тебя и будут рады узнать, что ты жива, - во всяком случае, сам нагуаль на это очень надеялся. Не потому, что хотел поскорее избавиться от найденыша и всех забот, появившихся в связи с ней, а потому, что искренне хотел помочь девушке снова обрести семью, стаю и стать счастливой. Сейчас рычащая на всех визитеров из-за двери Малия не казалась счастливой и довольной жизнью. Скорее уж казалась раздраженным зверем, запертым в клетке, что, собственно, во многом соответствовало действительности. Человек - но все еще койот.

Малия соврала: ее выдал участившийся стук сердца. Ринго мог бы озвучить это, поймать ее на лжи, но подумал, что это вряд ли поспособствует налаживанию контакта. Если девушка солгала, то у нее на это были причины - возможно, связанные с какими-то болезненными переживаниями. Начать допытываться и лезть к ней в душу - верный способ настроить против себя.
- Люди делают много вещей, которые кажутся бесполезными. Чтобы тебя не заперли в каком-нибудь интернате или психбольнице, я должен узнать, кто ты. Заполнить кучу разных бумажек, сделать тебе новые документы... Глупое занятие, согласен, но таковы правила. Если ты не будешь следовать этим правилам - ты не сможешь жить спокойно,- нагуаль не был уверен, что Малия поймет, о чем он говорит, но все же попытался объяснить. В конце концов, теперь она вырвана из своей звериной оболочки, из леса, где жила, и, хочет она того или нет, ей придется научиться жить в мире людей.
- Полностью превращаться очень сложно: этому учатся долго, порою всю жизнь. Я могу научить тебя выпускать клыки и когти, а насчет всего остального обещать не могу. Я и сам не умею обращаться полностью, - индеец не стал врать, чтобы втереться в доверие - ложь все равно всегда раскрывается. Пусть его форма при обращении была ближе к полной, нежели у вервольфов, до совершенства все равно было далеко, - Малия... Почему ты хочешь снова стать койотом? Ты ведь родилась человеком, а не зверем.

- Разница есть, Малия, и, надеюсь, ты никогда не узнаешь ее на своей шкуре, - Ринго вздохнул. Он смутно представлял себе, как объяснить девушке, которая все еще мыслила как зверь, что такое психбольница и какие методы там используют. Кто там будет возиться с девочкой-Маугли? Ее пристегнут за руки и ноги к койке и будут обкалывать всякой дрянью, лишь бы побольше спала и не доставляла проблем, - Думаешь, нам хочется держать тебя под замком? Как только ты научишься притворяться человеком, замка больше не будет. Как и рябинового пепла, - замки на двери и щеколды на окнах не смогли бы удержать одичавшего нагуаля, поэтому дом опоясывала дорожка из пепла рябины. Это было надежнее замков, хоть Малия пока даже не пыталась сбежать.
- Ты можешь услышать, вру ли я, если хорошенько прислушаешься, - мягко заметил индеец, не желая идти на конфронтацию со своей подопечной, - Я сам хотел бы знать, как тебе удалось обратиться. Скорее всего, сработал мощный стрессовый фактор... - ох черт, так она точно не поймет. Нужно старательнее подбирать слова, - То есть тебя что-то напугало, к примеру. Малия, ты ведь в глубине души знаешь, что я не обманываю тебя. Знаешь потому, что пробовала обратиться в койота - и не смогла, - Вуд снова вздохнул. Ему было очень жаль эту запутавшуюся девочку, вырванную из привычного мира. Но что сделано - то сделано, теперь только и оставалось, что разбираться с последствиями.
- Я должен извиниться за то, что мы с тобой сделали. Прости. Мы не знали, что ты не несешь угрозы, не знали, что ты не сможешь обратиться и останешься в этом теле. Но этого уже не исправить, понимаешь? Тебе придется начать все заново, во всяком случае, до того момента, как научишься трансформироваться. Расценивай это как новый опыт, который поможет тебе выжить, - к сожалению, ничего лучше он не мог предложить. У Малии был выбор: или замкнуться на жалости к себе и ностальгии по телу койота, или идти вперед и открывать перед собой новые возможности. Что-то подсказывало нагуалю, что девушка вряд ли захочет возвращаться в серую шкуру, когда вкусит все прелести человеческой жизни.